Глава 10

Скит подошел к Далли, и мужчины встали на краю бассейна, глядя на Франческу. Наконец Скит заметил:

— Что-то медленно она всплывает.

Далли засунул палец в карман джинсов.

— Похоже она не умеет плавать. Надо было бы мне сообразить.

Скит повернулся к нему:

— Ты заметил, как занятно она произносит «ублюдок»? У меня так не получится. Редкостное произношение.

— Ага. Не с ее чудным акцентом выговаривать наши добрые американские ругательства.

Франческа барахталась в бассейне, постепенно начиная идти ко дну.

— Ты что, в следующем веке собираешься туда прыгать и спасать ее?

— Следовало бы. Если ты сам не думаешь это сделать.

— Ну уж нет. Я пошел спать.

Скит повернулся и пошел к выходу, а Далли начал снимать ботинки, присев на край скамьи. Иногда он поглядывал вниз, оценивая, сколько еще она сможет продержаться, и, когда решил что пора, подошел к краю бассейна и нырнул.

Франческа только сейчас осознала, как ей не хочется умирать. Несмотря на историю с кино, бедность, потерю всего состояния, она была еще слишком молода. У нее вся жизнь впереди. Но вода тянула Франческу вниз, и она поняла, что сейчас это случится. Ее легкие горели, конечности не слушались. Она уже умирала, хотя толком еще и не жила.

Вдруг кто-то обхватил ее за грудь и стал поднимать наверх, тесно сжав и не позволяя двигаться, вытягивая ее на поверхность, спасая ее! Ее голова показалась из воды, и легкие сделали судорожный вдох. Франческа жадно хватала воздух, давясь и кашляя, вцепившись в обхватившую ее руку, боясь, что ее отпустят, рыдая и радуясь, что все еще жива.

Не понимая толком, что происходит, она чувствовала, что ее вытягивают из бассейна; последние клочья ее стильной шелковой блузки остались в воде. Но даже почувствовав под собой твердую поверхность бетона, она не хотела отпускать Далли.

Наконец, задыхаясь и хватая воздух, Франческа вымолвила:

— Я никогда тебе не прощу… Я тебя ненавижу…

Она прильнула к нему, прижавшись к его голой груди, закинув руки ему на плечи и обнимая его так крепко, как еще никого в жизни.

— Я ненавижу тебя, — с трудом произнесла она, — не отпускай меня.

— Ну что, встряхнулась немного, Фрэнси?

У Франчески не было сил ответить. Все, на что ее хватало, — держаться за несравненную жизнь. Франческа держалась за него, пока Далли нес ее назад в комнату мотеля, не отходила от него, пока Далли объяснялся с ожидавшим их администратором, не отпускала его, когда Далли вытянул и повертел в руках ее сумочку из сваленных в кучу вещей.

Он отнес Франческу в другую комнату и наклонился, чтобы положить ее на кровать:

— Ты можешь спать здесь, пока…

— Нет! — На нее вновь накатила уже привычная волна паники.

Он старался убрать ее руки со своей шеи:

— Уймись, Френси, уже почти два часа ночи. Я должен поспать хоть пару часов.

— Нет, Далли! — вскричала она, глядя прямо в эти голубые ньюмановские глаза; сердце выскакивало у нее из груди. — Не покидай меня! Я знаю: если я отпущу тебя, ты уедешь. Я проснусь завтра, а тебя не будет, и я не буду знать, что мне делать!

— Я не уеду, пока не поговорю с тобой, — заверил он ее.

  61