Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
30 
Рита не сказала ни слова, пока мы не вышли на улицу.
Я взяла ее за руку и готова была говорить и говорить о том, что жизнь длинная и не может быть все время плохо, что…
– Где мой «мерседес»? – спросила Рита и мягко убрала свою руку из моей. После ободранных стульев детского дома кожаное сиденье Ритиной машины казалось ненастоящим.
– Я буду рожать этого ребенка, – сказала Рита очень просто.
Она не смотрела на меня.
Она повернула голову к окну и улыбалась себе улыбкой, похожей на молитву.
Снег таял на лобовом стекле и был похож на дождь. А весна была совсем на весну не похожа.
Она отвезла меня домой и поехала к Косте. Я забралась в кровать, держа в руке телефонную трубку. Терминатор прыгнула мне на колени и сделала вид, что заснула. Кончик моего ремня она крепко зажала в своей пасти.
Телефон долго не отвечал.
– Влад… – выдохнула я в трубку, услышав его «алло».
– Мы, наверное, пока не сможем заниматься, – сказал Влад.
– Заниматься? – переспросила я.
– Ну да. Ты ведь знаешь, что произошло.
– Знаю. А ты как? – Трудно было представить, как чувствует себя человек, в которого недавно стреляли.
– Я? Плохо. Из-за меня погибла девушка. Уж лучше бы это был я.
Нет. Это невозможно даже представить себе.
– Сколько ей было лет?
– Девятнадцать.
Я всего на несколько лет ее старше.
– Влад, давай увидимся?
Я задержала дыхание, пока он не ответил.
– Я не могу сейчас, Даш. Но мы обязательно увидимся. Ладно? Ты не скучай.
– Ты сам, главное, не скучай.
Он рассмеялся:
– А вот я как раз буду.
– Ладно. Только не сильно.
– Ты все такая же вредина.
И ты все такой же. И твой голос. И ничего не изменилось. Только то, что мне хочется к тебе еще больше. И больше мне не хочется ничего.
– Ну, пока.
– Пока, Даш. Будет скучно – звони.
– А ты звони мне не когда скучно, а когда захочется мне позвонить.
11
Я решила заняться диссертацией. Невозможно было думать о том, что Влад отказался встретиться со мной. Я жалела, что ему это предложила. Неужели нельзя было удержаться?
Почему он не хочет меня видеть?
Конечно, ему не до меня. Его хотели убить. И у него предвыборная кампания. А вдруг он станет президентом? И я вот так запросто предложу ему: «Давай увидимся?» Или, когда он станет президентом, я буду звонить ему и сообщать о том, что ужин у нас сегодня в девять. А наш сын получил тройку. Интересно, а где учатся дети президентов? И почему это мой сын должен быть троечником?
Я писала диссертацию целый день и целую ночь.
В записной книжке моего телефона я дала Владу новое имя: «Моя любовь».
Я заснула в семь утра.
В час позвонила Рита. Из роддома. Она только что очнулась после наркоза. Ей сделали аборт.
– Знаешь, как называется это место? – спросила она слабым голосом. – Думаешь, роддом? Нет. Это называется абортарий. Представляешь? Я когда прочитала, чуть с ума не сошла.
– Как ты себя чувствуешь?
– Он принес мне цветы. – Рита проговорила это шепотом, очень тихо.
– Кто? – не поняла я.
– Костя. Представляешь? Цветы приносят женам, когда они рожают, а он принес их мне. В абортарий.
Я поняла, почему она шептала. Так проще сдерживать рыдания. Так почти не дрожит голос.
– Рит, он хотел как лучше.
– Кому? Нашему ребенку?
– Это уже случилось. Давай без истерик. Просто возьми себя в руки.
Костя не хотел и слышать о том, чтобы родить неполноценного ребенка. Они спорили целую ночь. Рита сдалась после того, как Костя начал собирать ее вещи. Чтобы вернуть их в нашу квартиру. Вместе с Ритой. На метро. И он обещал, что она больше никогда его не увидит. Костя производил впечатление человека, которому можно верить. Рита поверила.
Он забрал ее из роддома вечером. Цветы она оставила в палате.
Они поехали в церковь. Поставили свечки за упокой. Рита хотела написать записку, чтобы по ребенку отслужили панихиду. В записке надо было писать имя. Рита назвала своего сына Петей.
У Кости она открыла бутылку шампанского. И позвонила мне.
– Даша, будь другом – загляни в календарь. Сегодня какой праздник?
В этот день император Павел издал указ о престолонаследии. Трон наследовал старший сын.
– Ты удивишься, но сегодня нет никакого праздника. – Я постаралась ответить максимально бодро.
Рита, наоборот, помрачнела.
– А в честь чего тогда шампанское? И цветы?
– Завтра – Вербное воскресенье.
30 
