АСАХАРА СКЛОНЯЛ МЕНЯ К СОЖИТЕЛЬСТВУ

Харуми Ивакура (р. 1965)

Родилась в префектуре Канагава. Тонкая, стройная, очаровательная женщина. Быть может, читателю будет легче ее представить, если сказать, что она принадлежала к «аумовскому» типу красавиц. Во время нашей беседы все время улыбалась, внимательно слушала мои вопросы и бойко, хотя и не очень складно отвечала на них. Доброжелательная, чувствительная, она обращала внимание на вещи, которые могут показаться мелочами, и оставляла впечатление человека в глубине сильного.

После колледжа пошла работать в какую-то фирму, старалась жить в свое удовольствие. Однако постепенно такая жизнь стала ей не интересна, ее привлек мир «Аум Синрикё», с которым она соприкоснулась совершенно случайно. Бросив работу, ушла в секту.

Одно время считалась «приближенной» Сёко Асахары, но потом что-то произошло – она получила удар электрическим током и потеряла память. Долго не могла восстановиться и пришла в себя как раз перед зариновой атакой. Поэтому от «аумовского периода» у нее остались лишь обрывки воспоминаний. То, что было до и после, помнит хорошо, но проследить свой путь за два года, проведенных в «Аум», не может.

По ее словам, обошлось без серьезных последствий. При этом она категорически не желает иметь с «Аум» ничего общего. Для нее эта страница перевернута навсегда, она уже не стремится восстановить в памяти то время. Прочитав в «Бунгэй сюндзю» несколько интервью, которые я взял у последователей секты, заявила: «Меня с ними больше ничто не связывает».

Сейчас работает в салоне красоты, надеется стать хорошим мастером, скопить денег и открыть свое дело. Живет просто, в квартире, где «летом жарко, а зимой холодно». Платит за жилье тридцать тысяч иен. «Зато благодаря "Аум" такая жизнь меня совсем не угнетает», – смеется она.

Мой отец был человек холодный. Скорее даже не холодный, а немного странный. Почти все время молчал. Где бы ни работал, никогда особенно не вдавался в содержание того, чем приходилось заниматься. Ему это было совершенно безразлично.

За все мои детские годы отец ни разу не приласкал меня. Не одна я считала его сухарем.

Мать и вся родня думали то же самое. Да он сам был как ребенок. В нем было что-то симпатичное, и он не любил, когда ему мешали. Когда за каким-то занятием замечал, что я за ним наблюдаю, тут же отсылал меня. Тогда я уходила к родственникам, жившим по соседству. Дети у них уже выросли и жили отдельно, поэтому вся их ласка доставалась мне. Они очень баловали меня, бывать у них доставляло мне настоящую радость. Было чувство, что в этом доме меня любят куда больше. Иногда я думаю: что стало бы со мной, если бы их не было. Вполне возможно, из меня получилось бы нечто совершенно невразумительное.

Когда мне исполнилось девятнадцать, родители развелись. У отца появилась другая женщина, в семье начался разлад. Ужасные склоки продолжались полгода или год, а я в это время как раз поступила в колледж и с трудом выносила родительские скандалы. «Оба хороши», – думала я, глядя на ссорящихся родителей. Конечно, отец поступил подло, но и то, как вела себя в этой ситуации мать, мне тоже совсем не нравилось. Пропало всякое желание выходить замуж.

Тогда у меня был бойфренд, но я абсолютно не была уверена, что замужняя жизнь – это то, что мне нужно. Струсила: вроде и возраст самый подходящий, а вдруг не выдержу? И хотя парень мне нравился, думать о свадьбе было боязно. При том, что встречаться с ним было приятно, вообще без проблем.

А какой вы были в детстве?

Озорной. Бойкой, может, даже чересчур. В младших классах я сильно заболела и полгода не ходила в школу. После болезни у меня стала болеть голова, и я, пока не повзрослела, все время пила бафарин⁸⁷. Но на мой бесшабашный характер это не повлияло. У меня всегда было много подружек. А вот с учебой были большие проблемы (смеется).

В средних и старших классах я училась в частной школе для девочек. Там я тоже по большей части бездельничала. Мальчишки моего возраста меня не интересовали. Знакомые девчонки хвастались своими кавалерами, а я, вся в сомнениях, не могла разобраться, хорошо это или плохо. Все мальчишки казались мне толстыми и какими-то непромытыми. И еще от них чем-то пахло. Ну что в этом хорошего?

  47