Последние отзывы

  168  

И теперь – единый протестующий стон вырывается из стольких еврейских грудей: «Не мы выбирали эту власть!»

И будто бы даже: «Нет способа культивирования среди них [евреев] лояльной советской элиты»^[1340].

Да Боже, да этот способ работал безотказно 30 лет, только потом заел. А откуда же – столько блистательных многоизвестных имён? – уж они перед нами помелькали довольно.

И почему же 30-40 лет глаза множества евреев на суть советского строя не открывались – а теперь открылись? Что их открыло?

Да вот именно в значительной мере то, что эта власть вдруг повернулась и сама стала теснить евреев, не только из правящих и командных сфер, но из культурных и научных институтов. «Разочарование было таким свежим и болезненным, что даже детям не было сил и мужества поведать о нём. А дети? …у подавляющего большинства доминирующим желанием продолжало оставаться всё то же – аспирантуры, карьеры и тому подобное»^[1341].

Однако предстояло посмотреть на своё положение пристальней.

В 70-е вновь возникла некая перекличка, даже совпадения мнений, немыслимые полвека.

Например, в 1929 писал Шульгин: «Надо признать то, что было. Голое отрицание… что евреи ни в чём не виноваты – ни в российской революции, ни в консолидации большевизма, ни в ужасах коммунизма – есть самый худший путь… Уже большой шаг вперёд, если можно это огульное обвинение еврейства во всех бедах, свалившихся на Россию, в известной мере дифференцировать. Хорошо уже, если можно найти «оттенки»^[1342].

К счастью, такие оттенки, и ещё гораздо определительней: осмысление и даже раскаяние, – у отдельных евреев прозвучали. И, при честном уме и мудром жизненном опыте, достаточно отчётливо. И как это радостно. И как это обнадёживает.

Вот Дан Левин, американский интеллектуал, переехавший в Израиль: «Не случайно ни один из американских писателей, пытавшихся описать и объяснить, что произошло с советским еврейством, не затронул эту важнейшую тему – ответственности за коммунизм… В России народный антисемитизм во многом связан с тем, что русский народ видит в евреях причину всего, что с ним сделала революция. Но американские писатели – евреи и бывшие коммунисты… не хотят воскрешать тени прошлого. Между тем забвение прошлого – страшная вещь»^[1343].

Одновременно с ним еврей-эмигрант из СССР напечатал: опыт русского (советского) еврейства, в отличие от европейского, чей исторический опыт «есть опыт столкновения с силойвнешнего зла… требует взгляда не изнутри наружу, а наоборот, внутрь самих себя, и поиска… именно там»; «в нашей реальности мы столкнулись только с одной еврейской духовностью – и она была в Комиссаре – и имя ей было марксизм». А вот – о «наших молодых сионистах, которые умеют выказать столько презрения в сторону России, её хамства и дикости, отделяя и противопоставляя древнюю еврейскую нацию», – «я как-то ясно вижу, что те, кто сегодня поют надменный гимн, прославляя еврейство целиком (и ни малейшего чувства вины, ни малейшей потенции взглянуть внутрь), вчера говорили: „Я не против советской власти, если бы не её антисемитизм“, а позавчера били себя в упоении в грудь: „Да здравствует великое братство народов! Вечная слава Отцу и Другу Гениальному товарищу Сталину!“^[1344]

Но если сегодня ясно видеть, что столько евреев было в железном большевицком руководстве, а ещё больше – в идеологическом водительстве огромной страны по ложному пути, – то не встаёт разве вопрос о каком-то чувстве ответственности за тех? В общем виде спрося: существует ли моральная ответственность – не круговая порука, а ответственность – помнить и признавать? – Вот немцы следующих поколений признают ответственность перед евреями даже самым прямым образом, и морально, и материально, как виновники перед пострадавшими: вот уж который год платят компенсацию Израилю и личные компенсации уцелевшим пострадавшим.

А евреи? Когда Михаил Хейфец, которого мы не раз цитируем в этой работе, пройдя лагеря, проявил высоту души раскаяться от имени своего народа за совершённое евреями в СССР во имя Коммунизма – его желчно высмеивали.

Всё образованное общество, культурный круг – искренно не замечали в 20-е и 30-е годы никаких обид русских, даже не допускали, что они есть, – но сразу же ощутили обиды еврейские, как только они возникли. И, например, Виктор Перельман, издающий в эмиграции еврейский противосоветский журнал «Время и мы», – служил режиму в самом нечистом месте, в «Литературной газете» Чаковского, – до тех пор, пока не возник перед ним еврейский вопрос. Тогда – отшатнулся.

  168