7 
С почерневшей почвы все еще вился дымок, и где-то вдали по обеим сторонам мерцало сияние, словно пожар продолжался.
Он потер глаза, почесал нос, затем дал еще один гудок и отжал сцепление. Машина въехала на выгоревшее поле, и экраны сразу заволокло клубами пепла и дыма. Под колесами трещали чьи-то хрупкие останки.
Таннер выпустил осветительную ракету, и в ее ярком холодном свете увидел тянущуюся до горизонта мертвую выжженную равнину.
Он вдавил акселератор, и расположившиеся по флангам и чуть сзади машины разъехались далеко в стороны, чтобы не попасть в черные тучи пепла, поднятые его броневиком. Затрещало радио, раздался слабый голос, но слов было не разобрать.
Он снова нажал на клаксон и еще прибавил скорость.
Через полтора часа пепел впереди кончился, показался чистый песок. Они опять двигались по пустыне. Таннер сориентировался по компасу и взял чуть западнее. Машины номер один и номер три повторили его маневр и с той же скоростью пошли следом. Одной рукой он держал руль, другая была занята бутербродом с солониной.
Когда много часов спустя наступило утро, он принял тонизирующую таблетку и прислушался к завыванию ветра. Справа серебряным расплавленным шаром поднялось солнце, и треть янтарного небосвода затянуло, словно паутиной, тонкими нитями. Пустыня сверкала топазом. Постоянно висящая за спиной бурая пелена пыли, пронизываемая лишь копьями света идущих сзади машин, приобретала розовый оттенок по мере того, как солнце наращивало ярко-красную корону, и тени бежали на запад.
Мимо пронеслась стая гигантских крыс, и далеко впереди Таннер увидел низвергающийся с небес водопад. Он исчез к тому времени, когда машина подъехала к влажному песку, но слева валялась дохлая акула и повсюду были водоросли, водоросли, водоросли…
Таннер залпом выпил бутылку ледяной воды и почувствовал, как она комом легла в желудке. У огромного оранжевого кактуса, формой напоминающего поганку футов пятидесяти в диаметре, сидела пара койотов с высунутыми ярко-алыми языками. Казалось, они смеются.
Таннер нажал кнопку, и кабину наполнили мягкие звуки струнных инструментов. Он выругался, но музыку оставил.
Еще одно озеро расплавленного песка с колоссальной воронкой посередине, которую пришлось объехать.
Небо постепенно бледнело, на смену розовому оттенку пришел синий. Темные линии сохранились; иногда одна из них расширялась в черную реку, текущую на восток. В полдень такая река на одиннадцать минут затмила солнце. Налетела пыльная буря, и Таннер включил радар и фары. Он знал, что где-то впереди расщелина, и, наткнувшись на нее, взял влево и ехал вдоль ее края около двух миль, пока она не сузилась и, наконец, не исчезла. Бурю развеял резкий порыв ветра, и Таннер надел темные очки — блеск солнечного света, отраженного от зеркальной равнины, слепил глаза.
По пути встречались какие-то высокие кварцевые образования. В прошлом он никогда не останавливался, чтобы изучить их повнимательней, и не имел такого желания сейчас.
Опять начался песок — белый, серовато-коричневый и красный. В огромных вздымающихся дюнах там и сям росли кактусы. Небо продолжало менять цвет, пока не стало голубым, как глаза младенца. Таннер тихонько мычал в такт музыке. А потом увидел чудовище.
Эго была гигантская Хила, ядовитая ящерица, громадная, больше автомобиля. Она выскочила из-за затененной гряды и помчалась навстречу. Чешуйчатое тело сверкало на солнце разноцветными красками, темные глаза смотрели вперед не мигая, песчаные струйки срывались с широкого заостренного к концу хвоста.
Таннер не мог использовать ракеты, потому что чудовище было сбоку. Он открыл пулеметный огонь, выдвинул «крылья» и вжал педаль газа в пол. Затем, приблизившись, пустил облако огня. К тому времени стреляли и другие машины.
Хила махнула хвостом и разинула пасть. Фонтаном ударила и потекла на землю кровь. Потом в чудовище попала ракета. Оно повернулось… прыгнуло…
Раздался громкий скрежещущий удар, когда колоссальная безжизненная туша упала на машину номер один.
Таннер развернулся и затормозил. Подбежав к искореженной машине, он, прежде чем приблизиться, сперва выпустил из винтовки шесть пуль в голову чудовища.
Распахнутая дверца висела на нижней петле. Внутри лежали двое; на приборной доске алела кровь.
Подошла пара других водителей; все молча смотрели на машину. Затем тот, кто был поменьше ростом, влез в исковерканный салон, пощупал пульс, прислушался к дыханию.
7 
