68 
– Что?!
Гость кивнул – уже без улыбки.
– Я еще плохо разбираюсь в вашей… системе вооружения, госпожа Ирина, но, как я понял, порох должен быть сухим.
– Откуда знаете? О том, что подмочен?
Пан Рио переглянулся с лекарем. Тот нахмурился.
– Наша… знакомая сейчас… подружилась с господином Мацапурой. Этим утром… Господин Мацапура думал, что она еще спит, когда отдавал приказ своему слуге. Она… Наша знакомая услыхала и рассказала мне…
Толмач явно сбивался – то ли устал, то ли самому пану Крамольнику нелегко давался рассказ. Ярина задумалась, пытаясь понять, о ком лекарь толкует. Уж не о чернявой ли ведьме? Так-так, теперь ясно! Как это кличут ее? Сало, кажется? Выходит, соблазнился кот Мацапура заморским сальцем! Уж не с того ли Крамольник хмурится?
– И для того вы приехали, панове? Или мы сами бы порох не проверили?
Ярина понимала, что не совсем права. Кто ведает, может быть, и не проверили. А перед самым боем открыли бы – и руками развели.
Пан Рио ответил не сразу. Наконец кивнул:
– Не только поэтому, госпожа Ирина. Наш товарищ… Его зовут Хостик… Он пребывает в месте заключения… узилище… буцыгарне… Мы приехали просить госпожу Ирину проявить снисхождение… милость.
Ага! Девушка хмыкнула – вот теперь и о деле заговорили, заброды! Что товарища не бросили – добре, конечно, а вот все прочее…
– Мы понимаем, по вашим законам… обычаям… правилам… наше поведение выглядит неправильным… ошибочным. Но мы готовы объяснить… растолковать…
– Это вы пану писарю сотенному растолкуйте! – Ярина встала, кивнула на Хведира, молча слушавшего этот странный разговор. – Ваш Хвостик ему верную пометину оставил. Так что, панове, разговор наш будет долгий да серьезный. А пока тут сидите, недосуг мне. Вечером потолкуем!
– Госпожа Ирина! – Пан Крамольник вскочил, бросил быстрый взгляд на Хведира. – Я – лекарь! Я – неплохой лекарь! Я готов провести лечение… исцеление…
Девушка только рукой махнула. Тоже мне, исцелитель нашелся! Чем там у этих антиподов лечат? Не иначе, крыс освежеванных к ранам прикладывают!
Вошел Агмет, недобро покосился на гостей, заворчал. Ярина кивнула.
– Седлай! Едем!
* * *
Вернуться в Валки довелось лишь вечером, когда в маленьких окошках уже зажигались желтые огоньки. Стража оказалась на месте – при рушницах и шаблях. Миско Швец расстарался – нашел в старом погребе две древние чугунные гаковницы и расставил их на околицах, чтоб вдоль улиц картечью палить. Это порадовало – но ненадолго. Больше радоваться было нечему.
В Минковке и Перепелицевке мугыри и подсоседки с подкоморниками не оплошали – тоже рогатки выставили да рушницами обзавелись. Это не удивило: села черкасские, коренные. А вот в иных местах дела шли хуже. Вернее, никак не шли. Мужики хмурились, качали головами, но зброю не брали, отговариваясь, что и неученые они, и женки против, и детишек кормить надо. В Гонтовом Яру и того хуже – мугыри во главе с выборным да с попом Гервасием хоть и вежливо, но твердо попросили «панночку сотникову» прочь убираться и к ним не приезжать боле, потому как они люди мирные и женки опять-таки сильно против.
Ярина даже не обиделась – удивилась. Или глупым мугырям охота женок да детишек врагам на позорище отдать?
Удивилась – но вскоре ей пояснили.
Шепотом, оглядываясь и прося, чтобы никому-никому…
Она приехала не первой. Еще поутру в село прискакали крепкие хлопцы на справных конях – сердюки зацного пана Мацапуры-Коложанского. Прискакали без подарков, зато с верным словом от своего пана. Обещал Мацапура-Коложанский село от всех врагов оборонить твердой рукой. И в том слово свое давал, прося же безделицу – с будущего урожая четверть, да выгон за селом, да право рыбной ловли в реке и на прудах. Велел подумать – да побыстрее. Главное же, наказывал пан Мацапура, к черкасам валковским за подмогой отнюдь не обращаться, потому как сил у них мало, а хлопоту от черкасов тех много будет.
Стало ясно – если не все, так главное. Похоже, сердюки Мацапуровы не только в Гонтовом Яру побывали. Вот хитрые мугыри и задумались. То ли вправду за зброю браться, то ли выгоном откупиться, дабы уцелеть, с печей не слезая.
Спорить Ярина не стала. Понимала – не убедит. Мугырь – он мугырь и есть: жаден, а душа заячья! Вот и обороняй таких!
Возле дома пана писаря скучал караул во главе со старым знакомцем – наказным есаулом Климко Чалым. Теперь есаул был уже не пеший – комонный. Правда, не на боевом коне, а на пахотной кляче с овчиною вместо седла. Увидев панну сотникову, парень чуть на землю не свалился, однако же усидел, взмахнул пикой и поспешил доложиться.
68 
