ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  149  

3

Наше тело ограничивает то божественное, духовное начало, которое мы называем душою. И это-то ограничение, как сосуд, дает форму жидкости или газу, заключенному в нем, дает форму этому божественному началу. Когда разбивается сосуд, то заключенное в нем перестает иметь ту форму, которую имело, и разливается. Соединяется ли оно с другими веществами? Получает ли новую форму? Мы этого ничего не знаем, но знаем наверное то, что оно теряет ту форму, которую оно имело в своем ограничении, потому что то, что ограничивало, разрушилось. Это мы знаем, но не можем знать ничего о том, что совершится с тем, что было ограничено. Знаем только то, что душа после смерти становится чем-то другим и таким другим, о чем мы в этой жизни судить не можем.

4

Говорят: «То только настоящее бессмертие, при котором удержится моя личность». Да личность моя и есть то, что меня мучает, что мне более всего отвратительно в этом мире, от чего я всею жизнью своей старался избавиться.

5

Если жизнь есть сон, а смерть — пробуждение, то то, что я вижу себя отделенным от всего существом, есть сновидение, от которого я надеюсь пробудиться, умирая.

6

Только тогда и радостно умирать, когда устанешь от своей отделенности от мира, когда почувствуешь весь ужас отделенности и радость если не соединения со всем, то хотя бы выхода из тюрьмы здешней отделенности, где только изредка общаешься с людьми перелетающими искрами любви. Так хочется сказать: «Довольно этой клетки. Дай другого, более свойственного моей душе, отношения к миру». И я знаю, что смерть даст мне его. А меня в виде утешения уверяют, что и там я буду личностью.

7

Под ногами морозная, твердая земля, кругом огромные деревья, над головой пасмурное небо, тело свое чувствую, занят мыслями, а между тем знаю, чувствую всем существом, что и крепкая, морозная земля, и деревья, и небо, и мое тело, и мои мысли — случайно, что все это только произведение моих пяти чувств, мое представление, мир, построенный мною, что все это таково только потому, что я составляю такую, а не иную часть мира, что таково мое отделение от мира. Знаю, что стоит мне только умереть, и все это для меня не исчезнет, но видоизменится, как бывают превращения в театрах: из кустов, камней сделаются дворцы, башни и т.п. Смерть произведет во мне такое превращение, если я только не совсем уничтожусь, а перейду в другое, иначе отделенное от мира, существо. И тогда весь мир, оставаясь таким же для тех, которые живут в нем, для меня станет другим. Весь мир такой, а не иной только потому, что я считаю собой такое, а не иное, так, а не иначе отделенное от мира существо. А способов отделения существ от мира может быть бесчисленное количество.

В СМЕРТИ РАСКРЫВАЕТСЯ ТО, ЧТО БЫЛО НЕПОСТИЖИМО

1

Всякому человеку, чем дольше он живет, тем больше раскрывается жизнь: то, что было неизвестным, становится известным. И так до самой смерти. В смерти же раскрывается все, что только может познать человек.

2

Для умирающего человека раскрывается что-то в минуту смерти. «Ах, так вот что!» — говорит почти всегда выражение лица умирающего. Мы же, остающиеся, не можем видеть того, что раскрылось ему. Для нас раскроется после, в свое время.

3

Все открывается, пока живешь, как будто все выше и выше равномерно подвигаешься по равным ступеням. Но наступает смерть, и вдруг или перестает открываться то, что открывалось, или тот, кому открывалось, перестает видеть то, что открывалось прежде, потому что он видит что-то новое, совершенно другое.

4

То, что умирает, отчасти причастно уже вечности. Кажется, что умирающий говорит с нами из-за гроба. То, что он говорит нам, кажется нам повелением. Мы представляем его себе почти пророком. Очевидно, что для того, который чувствует уходящую жизнь и открывающийся гроб, наступило время значительных речей. Сущность его природы должна проявиться. То божественное, которое находится в нем, не может уже скрываться.

Амиель

5

Все бедствия открывают нам в нас то божественное, бессмертное, самодовлеющее, которое составляет основу нашей жизни. Главное же, по людскому суждению, бедствие — смерть — открывает нам вполне наше истинное я.

XXXI. ЖИЗНЬ — БЛАГО

1

Жизнь человека и благо его во все большем соединении души, отделенной телом от других душ и от Бога, с тем, от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа, проявляясь любовью, все больше и больше освобождается от тела. И потому, если человек понимает то, что в этом освобождении души от тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря ни на какие бедствия, страдания и болезни, не может быть ничем иным, как только ненарушимым благом.

  149