142 
Создатели мира обладали хорошим чувством юмора.
Нельзя ли соль их шутки превратить в сахар?
Смерть – от старости, болезней, несчастных случаев, от сердечной меланхолии, хандры и воспаления рассудка – о, смерть чурихские некроманты изучили вдоль и поперек. Ткань савана ниточка за ниточкой, заточка косы, прикус черепа, глубина запавших глазниц и звук поступи – все было взвешено, измерено и сосчитано. Так опытный стратег изучает оборону врага, готовясь нанести решающий удар. Люди слабы – многие чародеи покидали трехбашенный замок, унося крупицы накопленных знаний, отказавшись от благой цели ради мирской славы. Но самые сильные, самые верные, а значит, самые достойные оставались.
Танец со смертью продолжался – во имя жизни.
Укрепление тела при помощи снадобий – растирок, ванн и мазей – поначалу считалось основным и самым перспективным методом. Гимн, открывающийся строками гениального Адальберта Меморандума «Закаляйся, как сталь!», долгое время гремел над Чурихом. В поисках радикальных составов доходили до крайностей: «драконова купель», «мамкино горнило» или «гриб повапленный» сообщали телам добровольцев, выживших в процессе закалки, уникальные свойства, где достоинства тесно мешались с недостатками. Внешняя неуязвимость, спасая плоть объекта в сражениях и природных катаклизмах, с тем же успехом не позволяла ланцету медикуса удалить пациенту вросший ноготь или вскрыть фурункул. Ланцеты крошились и ломались, медикус бранился по-матросски, а неуязвимый пациент в итоге умирал от воспаления.
Зигфрид Дубовый Лист или Ростэм Тахамтан, чье прозвище на хургском означало «Железнотелый», кончили свои дни полными развалинами, страдая от сотни болячек и не имея надежды на исцеление.
Завершая цикл исследований, чурихцы в целях профилактики начали оставлять на телах неуязвимцев локальное уязвимое местечко, так называемый «Coup de grace» – чтобы иметь возможность милосердно добить бедолагу в случае чего. И внимательно следили, чтобы ходячие статуи не ударялись в бега, покидая территорию Чуриха. Обычно беглый неуязвимец начинал крошить мирное (и немирное) население в капусту, просто из удовольствия понаблюдать, как большинство обладает чудным качеством крошиться – добродетелью, которой сам он был отныне лишен.
Здесь опять стоит вспомнить регулярные погромы Чуриха, учиняемые боевыми магами разных тронов. Каждый погром происходил после того, как результат очередного эксперимента бежал из чурихских лабораторий на свободу, унося с собой ворох сомнительных достижений и несомненных проблем. Искусство стоило жертв, родственники жертв вопияли, монархи давали ценные указания специалистам по вразумлению…
И «черная сотня» Ложи Бранных магов уныло бросала жребий: кому выпадет сомнительная честь идти громить Чурих? – после чего все начиналось заново.
Некроманты хотели осчастливить мир.
И готовы были ради этого претерпеть.
«Утомили они меня, – сказал однажды Просперо Кольраун, в редкую минуту откровенности. – Пришел, увидел, сокрушил, пришел, увидел, сокрушил… Рутина! Я, может, хочу маргаритки выращивать, а у них монструозы удирают…»
Закаляющие снадобья с доработкой ряда ограничений стали в конце концов предметом бойкой торговли между Чурихом и сопредельными державами, изрядно пополнив казну возвышенных некромантов. И очень вовремя, потому что в исследованиях наступил дорогостоящий период зелий, предназначенных для употребления вовнутрь.
Все три башни насквозь повоняли нектаром, амброзией, сомой, аквавитой, бальзамом «Перцарь», «spiritus aeternitas» и прочими драгоценными жидкостями. Добровольцы накачивались зельями, сулящими жизнь вечную, под завязку, пьяные бродили по лабораториям, исполняли народные танцы, били вазы и посуду, приставали к дрейгурицам и хамили магам. Получался замкнутый круг:
– без обильной закуски тело, стимулированное амброзией, отказывалось регенерировать с должной скоростью;
– закусывая в необходимом объеме, будущий вечножитель понижал градус животворящего воздействия;
– понизив градус, он требовал налить еще, объясняя это особенностями растущего организма;
– в итоге объект терял человеческий облик, становясь натуральной скотиной, которой жить да жить, на страх окружающим.
Зелья, сильно разбавленные для безопасности, пополнили ассортимент внешней торговли.
А чурихцы перешли к экспериментам со «здоровым духом».
142 
