CAPUT XIX

"МЫ БЫ ЗДЕСЬ ЛЕГЛИ КОСТЬМИ, НО С НЕЗВАНЫМИ ГОСТЬМИ

МНОГО БОЛЬШЕ ХЛОПОТ И МОРОКИ…"

– Уже поздно, – сказал гроссмейстер Эфраим, сняв знаменитый тюбетей и вытирая им лысину. Золотое шитье царапало кожу, оставляя красные полоски, но это, судя по блаженной ухмылке, ничуть не занимало престарелого некроманта. – Сударыня, вы, должно быть, утомились? Моя гостевая спальня в вашем распоряжении. Уверен, ваш чудесный лошак легко доставит вас в башню!

Гиббус тихонько заржал, радуясь комплименту.

– А вы, ваше чернокнижие? Мой мирабил без труда снесет двоих!

Быстро сообразив, что рано обрадовался, Гиббус фыркнул и сделал вид, будто умирает от голода. Ткнувшись мордой в заросли болиголова, он громко зачавкал, пуская зеленые пузыри. Любой конюх, не разбирающийся в природе мирабилов, кинулся бы спасать глупое животное от ядовитой пищи, но хозяйка отнеслась к капризам лошака без интереса. Таких, как Гиббус, овсом не корми, дай сожрать торбу бешеницы, корыто цикуты или объесться белены. Анри в данном случае удивляло другое. Фрося, конечно, двужильный, тянется – не рвется, но в его почтенном возрасте отдых требуется даже самым бодрым, самым манообильным чародеям. Вон, бычок-Мускулюс поперек себя шире, как любой последователь Нихоновой школы, а зевает во весь рот…

Водрузив тюбетей на прежнее место, Эфраим отрицательно покачал головой.

– Я, голубушка, хотел бы спуститься к озеру. Здесь чудесные виды, особенно лунными ночами. Говорят, испарения Титикурамбы продлевают жизнь и излечивают сорок восемь смертельных заболеваний, включая пятнистую хандру. Дождь, к счастью, прекратился, погода чудесная…

– Разрешите составить вам компанию?

Эта безумная идея посетила вигиллу, как арест-команда Тихого Трибунала: без предупреждения, поставив перед фактом. Гроссмейстер ничем не дал понять, что желал бы прогуляться вдвоем; напротив, Фрося был безукоризненно любезен, заботясь об отдыхе усталой дамы. Но сердце подсказывало – глава Совета втайне не возражает перекинуться с гостьей словечком в отсутствие свидетелей.

– О, сударыня! Почту за честь!

Мимо, прямой и строгий, словно жердь проглотил, прошел барон фон Шмуц, хмуро покусывая сорванную веточку дружинника. Сняв треуголку, он коротко поклонился гроссмейстеру, затем – Анри, поддерживая версию их служебного, как говорится, «шапочного» знакомства, и проследовал к домику, где разместили страдающего от контузии стратега Германа. Безукоризненно одетый, распространяя сложный аромат духов, в парике с буклями и косицей, Конрад вызывал у любого, менее аккуратного и чопорного зрителя, чувство собственной неполноценности. Малый рост лишь подчеркивал общую важность, излучаемую фон Шмуцем: в его присутствии хотелось сутулиться и отказаться от каблуков.

Глядя вслед обер-квизитору, гросс уважительно цокал языком.

– Очень, очень достойный сударь! Раньше я с меньшим доверием относился к Бдительному Приказу. Подчеркну, в отличие от Тихого Трибунала! – коему всегда и безусловно доверял…

Политическая лесть шла Фросе, как лошаку – намордник.

Зато гостеприимство Клофелинга оказалось выше всяческих похвал. Под размещение раненых он выделил замковую кадавральню – стайку аккуратных домиков и служебных флигельков, расположенных ниже по склону за Башней Изысканий, между Чурихом и западным берегом озера, в дивной роще криптомерий. Селить гостей в замке гросс отказался. «У нас все-таки не отель, – извинился старец, разводя руками. – Не этот… как его?.. „Приют героев“! Уж не взыщите…» Пока братья Крученики командовали бригадой дрейгуров, организовывая доставку квесторов на новое место жительства, шустрая Номочка гнала прочь от кадавральни скандальную очередь, состоящую из жителей долины. Желающих с выгодой продать безвременно усопшего родича в услужение некромантам оказалось предостаточно. Похоже, они стекались сюда с завидной регулярностью, и дождь не был им помехой.

– На сегодня прием закрыт! – кричала Сестра-Могильщица. – Приходите через неделю! Сударь, ваша чахоточная кузина обождет на леднике! Я кому сказала: через неделю!

  160