ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  57  

От жениха пахнет шалфеем, клементином и лавандой на фоне зеленого лимона.

Изящная, безобидная шпажка висит на поясной портупее.

– Да будет союз ваш миросозидающ и всеобъемлющ, как благословенный союз Вечного Странника и Нижней Мамы, бурного неба и тихих омутов, истока и завершения… – бубнит старенький жрец-венчатель.

– Да… е-ет!.. – хором отзываются приглашенные гости, толпясь в темных нефах храма. Хор звучит двусмысленно.

Лепные петухи на стенах разевают клювы и топорщат гребни.

Редкие свечи мигают в шандалах. Отбрасывают странные, нелепые тени. Из-за венца у твоей тени две головы. Из-за шлейфа и карликов-пажей у твоей тени выросло длинное, сегментированное брюшко сколопендры и четырнадцать ног. Из-за шпаги у тени барона обнаружился внушительный, прямой как палка, хвост. Конрад шевелится и виляет хвостом, задевая средний сегмент твоего брюшка. Еще у баронской тени начали прорастать дополнительные руки – листики в лопнувших почках. Это, видимо, банты и буфы. А портупея и широкий кушак дарят «темному квизу» тройной живот.

Тени гостей в нефах поражают воображение.

Чтобы описать их, надо быть трубадуром или умалишенным.

– …в войне и мире, преступлении и наказании, названные и безымянные…

– Как тебя зовут? – внезапно спрашивает жених.

– Забыл мое имя? – смеешься ты в ответ и вдруг понимаешь, что имя жениха выветрилось из памяти. Так века выветривают камень скалы, покрывая мощную твердыню язвами и оспинами. Карл, Кристофер, Коннор, Конан, Кеннет… Барон? баронет? граф, маркиз, эсквайр?.. квиз? виг?! или вообще гвардейский офицер?..

На хорах взмывают голоса певчих, бесполых мальчиков, похожих на гениев воздуха. Вместо свадебного гимна они поют арию Терцини из трагедии Заря":

  • – Я жил в тени имен. В тени великих,
  • Прекрасных, благороднейших имен.
  • От их лучей в глазах плясали блики…
  • Венчание продолжается.
  • Тебе это даже нравится.
  • Храм становится черно-белым.
  • – В предчувствии движения племен,
  • Разломов тверди и кончины мира…

Проснувшись, ты долго лежишь, глядя в потолок. Знакомая спальня. После смерти тетушки Эсфири выяснилось, что свой домик она завещала дальней родственнице Генриэтте Куколь. «Кукольный домик», как грустно пошутил боевой маг Просперо, расписываясь под завещанием в присутствии нотариуса.

Сон был вещий.

Но сейчас тебе не хочется разгадывать его смысл.

И замуж тоже не хочется.

Хотя барон – завидный кавалер.


* * *


Утром выходного дня столица напоминала пустыню. Население отсыпалось после трудовых будней. Оставалось лишь завидовать сонному, храпящему, сопящему, укрытому теплыми одеялами населению.

Зависть была вялой и скучной, как уж в тени забора.

Копытца лошака звонко цокали по брусчатке улицы XCVII-го Воссоединения. Звук горохом отскакивал от серо-желтого кирпича фасадов и шел гулять рикошетом – двойным, тройным, от стены к стене, из конца в конец. Импровизированный бомбулюм бодрил, прогоняя остатки сна.

Анри даже начала подпевать что-то энергичное, в духе военных маршей.

Лошак вольностей хозяйки не одобрил. Моргнул умным глазом, затанцевал на месте, прядая длиннющими ушами. Ему хотелось обратно в стойло, к охапке душистого сена. К мнению лошака, подаренного вигилле Просперо Кольрауном в благодарность за участие, стоило прислушаться. Особенно когда глаза животного наливались янтарной желтизной, как сейчас. Впрочем, полыхни взгляд Гиббуса кроваво-алым, вигилла не замедлила бы внять предостережению. А янтарь можно и проигнорировать.

– Шевелись, Гиб.

Зрачки лошака сузились, сделавшись вертикальными. Два муравья, или, верней сказать, парочка Муравьиных Лордов, навеки утонувших в коварном янтаре.

– Шевелись, говорю. Заметут нам след, отдам тебя Месропу. Пусть съест за ужином.

Лошак в ответ тяжко, совсем по-человечьи вздохнул и чуточку ускорил шаг.

– Эх ты, волчья сыть… А еще мирабил!

Для любого, сведущего в Высокой Науке – или хотя бы разбирающегося в ослах и лошадях! – слово «мирабил» говорило о многом. Плоды мезальянсов между жеребцами-тулпарами из степных табунов Юк-Таджала, в чьих жилах текла доля крови диких гиппогрифов, и белыми ослицами Баал-Хема, мирабилы ценились за ум и преданность хозяевам. Срок их жизни зачастую превышал срок, отмеренный людям. Подкованный «счастливыми» подковами на заговоренных гвоздиках из серебра, неказистый с виду лошак играючи обгонял чистокровного рысака. Имелись у мирабилов и другие уникальные качества, но о редких достоинствах вслух не рассказывали, опасаясь сглазить.

  57