Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
65 
Наклонившись к профессору, Габриэла в последний раз поцеловала его в холодеющий лоб и снова с пронзительной ясностью почувствовала, что его больше нет. Дух отлетел, осталась только бренная оболочка — дряхлая, пустая, никому не нужная. Того, что делало профессора профессором, больше не было — перед ней лежал труп, похожий на все другие трупы.
— Передайте от меня привет Джо… — прошептала Габриэла и, выпрямившись, медленно вышла из палаты. Почему-то она не сомневалась, что профессор и Джо обязательно встретятся.
Лифт доставил ее на первый этаж, и Габриэла вышла в жаркое июльское утро. Солнце светило ярко и празднично, на небосводе не было ни облачка, и его акварельная голубизна казалась глубокой и безмятежной. Самые разные люди окружали Габриэлу, они выходили и входили в двери больницы, переговаривались, смеялись, и Габриэле это казалось странным, почти диким. Она еще не осознала, что, несмотря на смерть профессора, которая произвела переворот в ее душе, мир остался стоять как стоял. Жизнь продолжается для всех — в том числе и для нее. Габриэле вспомнился тот день, когда она была принуждена оставить монастырь, и, стоя возле входа в больницу, Габриэла как наяву слышала за спиной лязг монастырских ворот, навсегда отрезавших ее от прошлой жизни.
. Она еще долго стояла там и пришла в себя, только когда дежуривший у дверей охранник, который уже некоторое время с подозрением на нее косился, подошел и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь. В ответ Габриэла только отрицательно покачала головой. Нет, никто ничем не мог ей помочь.
Поблагодарив охранника, она медленно пошла по улице, держа путь обратно к пансиону. От денег мадам Босличковой у нее осталось больше половины, но Габриэла не хотела ни брать такси, ни спускаться в метро. Она никуда не торопилась, к тому же ей хотелось немного подышать свежим воздухом и еще раз вспомнить профессора.
И когда она прошла уже порядочный кусок пути, ей вдруг показалось, что профессор Томас тоже шагает рядом с ней по залитым солнцем тротуарам. Значит, поняла Габриэла, он вовсе не покинул ее. Он оставил ей так много чувств, слов, так много самых разных историй, что Габриэла просто не могла считать его одним из тех, кто когда-то покинул ее, не оставив после себя ничего, кроме горечи и боли. Да, рассудком она знала, что профессор Томас умер, но сердце твердило другое, и Габриэле стало легче на душе от сознания того, что он не предал ее.
Глава 10
Ко всеобщему удивлению, дела профессора Томаса оказались в порядке почти образцовом. Всем обитателям пансиона он казался человеком, обладающим порывистым и оттого — несколько неорганизованным характером. Габриэла предвидела, что им с мадам Босличковой придется, возможно, долго рыться в бумагах, прежде чем они выяснят последнюю волю профессора, Но их ждал сюрприз, вызвавший в обоих изрядное удивление. В отдельном ящике стола лежала аккуратная кожаная папка, в которой оказался запечатанный по всем правилам конверт с завещанием и несколько листков бумаги с инструкциями. Профессор желал, чтобы ему устроили небольшую поминальную службу на открытом воздухе и чтобы над гробом обязательно прочли отрывок из поэмы Теннисона и небольшое стихотворение Роберта Браунинга, напоминавшие ему о Шарлотте, рядом с которой он и хотел быть предан земле. В записке также содержалось указание, как поступить с корреспонденцией, которая была разобрана по алфавиту и содержалась в огромном шкафу-картотеке в кабинете профессора, и сообщался шифр депозитной ячейки, которую профессор, оказывается, арендовал в одном из крупных банков в деловом центре города.
Информация была более чем исчерпывающей, и Габриэла с мадам Босличковой взялись за организацию похорон. От миссис Розенштейн, которая вела себя как безутешная вдова, не было никакого проку, но им очень помог Стив, который — как он сказал — хорошо помнил, как хоронили его отца. Он отыскал приличное и недорогое похоронное бюро, взявшее на себя все формальности, помог выбрать гроб и венки и целыми днями пропадал в городе, курсируя между больничным моргом, страховой компанией и местным отделением социального обеспечения.
В день похорон все обитатели пансиона отправились на арендованном лимузине-катафалке на Лонг-Айленд, где была похоронена Шарлотта. Похороны, как и хотел профессор Томас, были очень короткими и скромными. Были еще только кладбищенский распорядитель и протестантский священник, который совершил над гробом сокращенный чин отпевания. Потом Габриэла прочла стихи Теннисона и Браунинга и — после некоторого колебания — свое собственное стихотворение, которое она посвятила профессору. Голос Габриэлы дрожал от переполнявшего ее горя, и если бы не молчаливое присутствие Стива, который бережно поддерживал ее под локоть, она, наверное, разрыдалась бы. Стив вообще как мог утешал и помогал им всем. Ему даже удалось реабилитировать себя в глазах мадам Босличковой.
65 
