142 
Какое-то время она бесцельно сидела перед лежащим на груде ее бумаг пустым ящиком. Потом, затаив дыхание, принялась медленно обследовать весь стол. В поисках трещин или щелей безрезультатно ощупала скрывавшее тайник углубление. Понимая, что это нелепо, проверила и другие ящики. Все больше впадая в отчаяние, отодвинула стол от стены, проверила все на нем и под ним. Потом опустилась в кресло и попыталась собраться с мыслями.
Письма исчезли. О том, где они хранятся, знал только Руперт. Значит, Руперт и взял их. Хильда застыла в кресле. Какая жестокая нелепость, какое безумие, ничего не сказав ей, забрать свои старые письма. Невольно вздрогнув, она поняла, насколько ей непонятен Руперт. Он отдельное существо. И у него тьма идей, желаний, потребностей, о которых она не ведает и которые не способна постичь. Чего, собственно, он хотел? Замарать прошлое? Уничтожить его следы? Как-то раз он вошел сюда — каким было его лицо, ей даже и не вообразить, — воровато просунул руку в тайник и вытащил из него письма. Что он предполагал: что она не узнает о пропаже? И в самом деле, в последний раз она видела письма чуть ли не год назад. Может быть, он проверял ее? Что все это значит?
Хильда вдруг обнаружила, что уже встала с кресла. Спустилась по лестнице, вышла в прочерченный густыми тенями, купающийся в предзакатном солнце сад. Длинные языки света пересекали дорожки, и даже ромашки отбрасывали на плиты тень. Золотисто-коричневые и розовые заплаты поблескивали на выщербленной временем кирпичной стене. В гуще зелени было сумеречно, но цвет листвы оставался насыщенно-интенсивным. Что же все это значит? — думала Хильда, судорожно пощипывая руками ткань платья. И вдруг боковым зрением заметила, что на поверхности бассейна плавает что-то коричневое и круглое. Обернувшись, она всмотрелась. Ежик.
Встав на колени, Хильда погрузила руки в воду. Плавающее тельце было наполовину свернуто, торчком стояли на спине коричневые иголки. Подведя руку ему под живот, Хильда коснулась мягкой мокрой шкурки и поджатых маленьких лапок. Вытащила его: он был уже дохлый. Она опустила маленькое круглое тельце на плиты, и с него темным пятном натекла вода. Нос с черной пуговкой на конце был повернут к ней, мягкие лапы распластаны, глаза закрыты. Слезы потоком хлынули из глаз Хильды. Надо пойти рассказать Руперту, Руперт ее утешит. Она уже приподнялась, но, застонав, опять опустилась на борт бассейна. Нужно было, конечно, похоронить ежа, но сил не было. Схватив тушку, она закинула ее в заросли. Потом, заливаясь слезами, кинулась к дому — и вверх по лестнице.
Письма, стучало в голове, если бы только найти письма. Где они? Может быть, в целости и сохранности и совсем рядом? Не мог же он их уничтожить! Может быть, сам захотел найти в них успокоение, вспомнить? Она прошла в кабинет Руперта. Его отсутствие ощущалось здесь еще горше. Хотелось рассказать ему о ежике, хотелось выплакаться у него на плече. Подойдя к письменному столу, она подняла его крышку и машинально начала перебирать лежавшие там предметы. Образцовым порядком стол Руперта не отличался. В маленьких отделениях хранились оплаченные квитанции, бумаги, связанные со страховкой, корешки старых чековых книжек, давних лет дневники, разрозненные фотографии, листки с заметками, брошюры. Вытерев кулаками слезы, Хильда внимательно осмотрела стол. Слова Джулиуса о возможности обрести облегчение были совсем не безосновательны. Вдруг она в самом деле найдет что-то от Морган, какую-нибудь незначащую обыкновенную записочку, какие-то строчки, позволяющие понять тональность их отношений. Ведь именно тайна делала все таким страшным. А может, действительно все невинно. Как легко тогда станет! А что до писем, Руперт и в самом деле мог захотеть их перечитать. И ее ужас вызовет у него только смех.
Хильда начала методично обследовать стол. Фотографии. Со старых снимков смотрели она и Питер. Несколько писем. От антиквара по поводу починки книжного шкафа, в книжную лавку — просьба прислать недостающие номера журналов. Пальцы быстро прошлись по страховочным документам и старым чековым книжкам. И замерли. Руперт всегда кидал корешки книжек в дальний ящичек, а в конце года выбрасывал. Только что использованная книжка лежала сверху. Хильда взяла ее в руки, открыла. Последний чек выписан неделю назад. Она начала просматривать записи. Б этом Руперт всегда был педантом. Книжный магазин, винный, универмаги «Хэрродс», «Нью энд Лингвуд», «Фортнум энд Мейсон», почтовое ведомство, строительный подрядчик. На следующем корешке стояло просто: «М. 400 фунтов». Положив книжку на место, Хильда беспомощно опустилась в кресло Руперта.
142 
