146 
Toy лежал, дрожа от негодования. Когда профессор вышел, он выбрался из кровати, надел халат и поспешил наружу. Очнувшись, он обнаружил, что бежит по саду и бормочет: «Все в порядке, я уйду. Уйду прямо сейчас. Вызову такси и уеду».
Он оперся на парапет моста над железнодорожными путями вблизи часовой башни. Рельсы внизу были скрыты длинной травой и прутьями от разломанных ивовых корзин. Откосы поросли бузиной и ежевикой, но сквозь зелень он видел платформу, в трещинах, мхе и мусоре. Погруженный в мысли, он вернулся в палату.
У постели священника сидел мужчина лет тридцати, щеголеватый, со свежим цветом лица.
— Дункан, это мистер Смейл, наш секретарь церковного совета. Я показывал ему ваши рисунки, и ему очень понравилось.
— Очень впечатляюще, — добавил мистер Смейл, — хотя, конечно, я не судья в вопросах живописи. Меня заботит практическая сторона дела, и я от души рад, что оно наконец сдвинулось с мертвой точки. С вашего позволения, я в следующее воскресенье покажу эти наброски членам церковного совета. Он похлопал по глянцевитому портфелю, лежавшему у него на коленях.
— Если хотите, я могу подробнее проработать эскизы, — предложил Toy.
— О, нет необходимости. Если священнику нравится, никто возражать не станет — вслух, во всяком случае. Вам известно, конечно, что мы небогатая церковь и не сможем вам заплатить. Тем не менее, думаю, у меня имеется достаточно связей, чтобы обеспечить вам приличную долю известности, когда работа будет завершена. Да, мы не собираемся держать ваш талант под спудом. Итак, сколько вам потребуется времени?
Toy задумался. Об этом у него не было ни малейшего представления. Он ответил осторожно:
— Месяца три, наверное.
— А когда приступите?
— Как только поправлюсь. — Toy внезапно почувствовал себя лучше. — Собственно, в пятницу я выписываюсь.
— Значит, к Рождеству работа будет закончена. Хорошо. У нас будет время, чтобы до новогодней всенощной убрать леса. Возможно, нам удастся соединить церемонию освящения и рождественскую службу?
— Не думаю, — проговорил священник. — Нет. Но со службой в новогоднюю ночь — да.
— Хорошо. Заново украшенная церковь к Новому году. Пресвитерии будет о чем подумать.
Внезапно Toy встревожился.
— Площадь очень большая. Понадобятся помощники. Не профессионалы — просто те, кто может заполнить краской намеченные мелом контуры.
— О, я и сам буду помогать. Я попрактиковался на кухонном потолке. И мистер Ренни — уверен, к нему можно обратиться как за лесами, так и за помощью. В рабочих руках недостатка не будет.
Toy вытащил из шкафчика священника маникюрные ножнички и отрезал уголок халата.
— Прежде всего, оштукатуренные поверхности в алтаре нужно покрасить в этот цвет — темно-синий лилового оттенка — хорошей масляной краской, с матовой поверхностью, по, меньшей мере в два слоя.
Мистер Смейл сделал пометку в записной книжке и сунул кусочек материи между страницами.
— Положитесь на меня. И как-нибудь на следующей неделе дайте список нужных материалов. Со своими связями я, конечно же, смогу достать их со скидкой.
Ложась в кровать. Toy ощущал в себе наполеоновское могущество.
В пятницу он опять расхворался. Накануне вечером медсестра дала ему шприц для подкожных впрыскиваний, вату, хирургический спирт и пузырек адреналина с резиновым колпачком. Показала, как всем этим пользоваться. Затем прибыл его отец с одеждой и деньгами. В пятницу Toy с трудом оделся, бросил несчастный взгляд на мистера Кларка (тот вновь закурил) и простился со священником. В приемном покое он по телефону вызвал такси, втиснулся на заднее сиденье и успокоился, слушая, как шипят на мокрой дороге шины (начались дожди).
Он вышел у художественной школы и медленно поднялся в зал, называвшийся «музеем», где несколько студентов писали за столами. Заполнил регистрационную карту на последний год и понес ее в конец коридора, замечая, что стены в темных панелях, боги из белого гипса и девушки в плотно облегающих брюках утратили свою волнующую объемность, сделавшись плоскими, как фотография знакомой прежде улицы. Перед дверью секретаря стояла очередь, поэтому он шагнул в пустую студию и впрыснул себе в икру шесть капель адреналина. Вскоре он вошел в кабинет секретаря, ощущая деловой настрой снаружи, но расслабленность и сонливость внутри. Протянул карту и получил приглашение сесть.
146 
