147 
На лужайке с минуту стояла гробовая тишина. Люди оборачивались друг на друга, желая удостовериться, что они не ослышались и что все это происходит на самом деле. А потом вдруг поднялся невообразимый шум и грянули горячие аплодисменты. Отовсюду захлопали петарды, и музыканты, очнувшись, вновь заиграли.
Эдит Маллони и Дэниел, который поддерживал ее под руку, вернулись в комнату. Вслед за ними балкон покинула Джорджина. Она коснулась руки мужа и взглянула на него так, как будто хотела сказать: «Господи, когда же мы наконец останемся одни?» Он и сам задавался тем же вопросом, чувствуя исходящее от ее пальцев тепло.
Но в спальне было полно народу и сбежать было невозможно. Врачи склонились над Артемисом. Братья смотрели на Дэниела как на сумасшедшего. Мать без сил опустилась в шезлонг. Тайлер и Эви отдавали какие-то приказания прислуге.
«Слава Богу, что хоть родителей Джорджины тут нет», — подумал Дэниел. У него уже голова шла кругом. Но Джорджина была рядом, и это успокоивало. «Черт возьми, ведь это она подняла всю бурю! Да уж, нелегко мне с ней придется. Но ничего…»
Он обнял ее за талию и привлек к себе. Джорджина уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но в это мгновение на пороге спальни появился Питер. Отыскав глазами старшего брата, он кивнул ему:
— Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Джорджина направилась к двери вместе с мужем, но Питер ее остановил:
— А тебе лучше остаться пока здесь.
— Я сам вправе решать, что для меня лучше, Питер Маллони! Куда хочу, туда и иду!
И с этими словами, упрямо вздернув подбородок, Джорджина вышла вместе с Дэниелом в коридор. Питер поморщился, увидев, что за ними последовали и другие. Когда он положил было руку на плечо младшему брату, Джон с улыбкой ответил:
— Куда хотим, туда и идем.
Питер бросил хмурый взгляд в сторону Дэниела и Джорджины.
— Черт возьми, что вы за люди. Если дать вам волю, у нас в городе наступит анархия!
— Учи историю, братец. В конце концов хаос всегда рождает лидеров, — весело кинул ему через плечо Дэниел. — Что ты нам хочешь показать?
— Увидите.
Они спустились по лестнице в холл, где им открылось неожиданное зрелище. В окружении переминавшихся с ноги на ногу слуг и степенного дворецкого в ливрее стояли двое, связанные вместе одной веревкой. У обоих был помятый вид и синяки под глазами. Они старательно прятали глаза.
— Эган! — пораженно прошептал за спиной Дэниела Джон.
— Эмори! — вторила ему тем же тоном Джорджина, выходя вперед.
Ее взгляд вдруг упал на записку, приколотую к спине Эгана, однако прежде чем она успела снять ее, это за нее сделал Дэниел. Быстро пробежав ее глазами, он сначала изобразил изумление на своем лице, а потом весело фыркнул и с улыбкой передал ее жене. Джорджина прочитала записку вслух:
— «Когда в следующий раз захочешь приструнить свою семью, черкни мне пару строк. А если снова надумаешь писать обо мне, помни о том, что я мужчина, и не приплетай баб».
Джорджина пораженно уставилась на подпись, но вдруг начала смеяться.
В конце записки значилось: «Пекос Мартин».
Эпилог
— Куда мы идем? — спросила Джорджина, подобрав свои юбки из голубого батиста и стараясь не отстать от мужа.
— Увидишь, — таинственно ответил он и взял ее под руку. Впрочем, взгляд его был устремлен только вперед.
— В последнее время вы с Питером ведете себя весьма странно, — пожаловалась Джорджина. — И мне это не нравится. Порой мне даже кажется, что мы жили лучше, когда ты был сам по себе, без своей семьи.
Дэниел озабоченно скосил на нее глаза, но понял, что она это сказала в шутку, и тоже улыбнулся, ускоряя шаг.
— Иногда мне тоже так кажется. Но что ни говори, а человек, окруженный родными и близкими, имеет ряд очевидных преимуществ перед человеком, у которого нет никого.
Джорджина вздохнула:
— Не знаю, не знаю. Я нежно люблю папу, но стоит мне лишь начать с ним разговор о реконструкции мануфактуры, как он все пропускает мимо ушей. И хоть я добилась того, что мама решительно отказалась от услуг доктора Ральфа, отец по-прежнему вертит ею как хочет. Он ужасный тиран!
— Неужели ты всерьез рассчитывала, что человек способен измениться в одночасье, Джорджи? Пока достаточно того, что он согласился поставить тебя на новую линию одежды и нанял старшим мастером женщину.
— Я все-таки считаю, что им должна была стать Дженис! Ума не приложу, с чего это она вдруг решила все бросить и уехать с Монтейнами? Одри вернулась на работу, ты помог найти приработок для Дугласа, ведь это не повод для того, чтобы уезжать, правда?
147 
