46 
Бесконечно долго можно было бы предаваться этим доморощенным умствованиям, но следует сразу сказать(что научный мир, геологов и океанологов, они занимали мало. В самом упрощенном виде проблема, над которой они бились, звучала в точности столь же элементарно, как наивный вопрос, заданный некогда тем галисийцем — помните? — по поводу реки Ирати: Куда же девается вся эта вода? — желал знать он, а мы спросим: Что происходит под толщей этой воды? Тем, кто наблюдал за происходящим со стороны — будь то твердь европейского континента или воздушное пространство, где, без устали продолжая замеры и аэрофотосъемку, порхали вертолеты, полуостров наш казался — именно казался — массой земли, плывущей по водам. Однако это невозможно. Для того, чтобы поплыть, ему надобно было бы отделиться от всего континента, что произошло бы лишь в том случае, если бы приложенные к отделению силы не встретили бы сопротивления, не отклонились бы в сторону, то есть, по научному говоря, при нулевой девиации, но и в этом случае полуостров спустя небольшое время ударился бы об него и распался на куски под неумолимым воздействием воды и морских течений, которые неизбежно размыли бы всю эту плавучую платформу, оставив лишь тонкий слой на самой поверхности. Из этого следует, что не весь Иберийский полуостров отделился, а сдвинулся лишь какой-то верхний его слой, толщина коего нам неизвестна, то есть нижняя часть осталась на месте, продолжая являться частью земной коры, а верхняя медленно соскользнула с неё и не поплыла по водам, мутя их тучами ила и пугая рыб, в точности как недоброй памяти Летучий Голландец, а двинулась всей своей громадой по дну. Это очень соблазнительная гипотеза — в ней есть нечто мистическое, а если ещё чуть-чуть напрячь воображение, получилась бы ещё одна захватывающая глава из «20 000 миль под водой». Но времена ныне не те, требования науки стали несравнимо строже, и если уж невозможно понять, что заставило полуостров съехать в пучину морскую, то отчего бы не направить туда тех, кто своими глазами, воочию, так сказать, увидит это чудо, заснимет на пленку передвижение каменной громады, запишет сопровождающие её звуки, подобные, наверно, предсмертному воплю кита, этот непрестанный треск и скрежет камня о камень. Короче говоря, пришел час водолазов.
Однако просто так особенно глубоко не нырнешь и долго под водой не останешься. Ловец жемчуга, губок, кораллов способен погрузиться метров на пятьдесят, ну, на семьдесят, и пробыть под водой минуты три-четыре в зависимости от того, насколько жестока необходимость и сурова была школа. Здесь же речь идет о совсем иных глубинах, где вода куда холодней, так что даже от резинового костюма, превращающем человека в подобие черного в желтую полоску или крапинку тритона, проку будет мало. Что ж, стало быть, нужно тяжелое водолазное снаряжение — скафандры, баллоны со сжатым воздухом — но и с помощью этих достижений науки и техники, с тысячей предосторожностей можно опуститься лишь метров на двести-триста, а дальше дальше лучше не испытывать судьбу и послать батискафы без экипажа, оснащенные телекамерами, датчиками, эхолотами, ультразвуковыми зондами и прочим железом, которое сослужит нам добрую службу и поможет выполнить стоящие перед нами задачи.
И вот на северном, южном и западном побережье одновременно, дабы получить объективную картину, начаты были подводные работы, а для прикрытия — объявлено о плановых военно-морских учениях флотов НАТО: сделано это было для того, чтобы слух об экспедициях не породил новую волну паники вспомним, что дело-то все же было необъяснимое и небывалое: тысячелетиями покоился полуостров на своем основании, а потом взял да пополз. И сейчас очень уместно будет сообщить: ученые таили и скрывали, какую пугающую, чтоб не сказать «фатальную», перспективу, открывает развитие все той же гипотезы о горизонтальном расслоении земли. Вопрос звучал с леденящей кровь простотой: что произойдет, когда и если на пути полуострова появится какая-нибудь впадина вроде Марианской, то есть, иными словами, когда ровная поверхность, по которой он скользит, перестанет быть таковой? Чтобы лучше понять, о чем идет речь, обратитесь к собственному купальному опыту и вспомните, какой ужас охватывает вас, когда под ногами вдруг не оказывается дна, и все наше умение плавать на краткий миг становится недостаточным. Вот так и Пиренейский полуостров, лишившийся опоры, должен неминуемо погрузиться в пучину, утонуть, захлебнуться — кто бы мог подумать, что после стольких столетий тихих серых будней нам будет сужден удел Атлантиды.
46 
