11 
– Да при чем здесь ты?! – возопил Роберт. – Я о себе беспокоюсь. Как я объясню сэру Исааку Ньютону, что я, считающийся твоим телохранителем, позволил его маленькому homunculus окончить жизнь на дне Влтавы.
– Случись мне оказаться на дне Влтавы, я с удовольствием порезвлюсь с тамошними русалками, – успокоил его Бен.
Они преодолели лестницу, и Роберт повернул налево к мосту.
– Давай не пойдем этой дорогой, – запротестовал Бен.
– А что, мы разве не возвращаемся в Малу Страну, к «Святому Томасу»?
– Нет, пойдем лучше в «Гриф», – ответил Бен.
– Разве ты не встречаешься через три часа с сэром Исааком?
– Успеем, времени еще навалом, – ответил Бен. – Знаешь, э-э-э… надо немного успокоиться, и лучше нам сегодня не показываться на улицах Малы Страны.
– Да ты что? Папаша твоей златокудрой возлюбленной тебя застукал? Я заметил, как вы с ней тогда строили друг другу глазки.
– Ну, она стоит того, – признался Бен.
Роберт пожал плечами:
– Ну хорошо, тогда пойдем в «Гриф», и по большой кружке за твои успехи.
– А заодно и за мое новое изобретение, – подхватил Бен. – И никаких переходов через мост.
– Ну что ж, по большой кружке, – сказал Роберт и повернул направо, в сторону Старе Место.
Бен любил Старе Место. За рекой, в Мале Стране и в Градчанах, были дворцы и замки, пышность и великолепие. А в Старом Городе была жизнь. Улицы – и даже Карлова, главная в Старе Месте – были узкие и сумеречные потому, что по обеим сторонам стояли здания в несколько этажей. И какие здания! Средневековые сооружения, возведенные из темного камня и оттого кажущиеся мрачными, сродни башне на мосту, оставшемуся у них за спиной. Здесь сосредоточились массивные, устремленные шпилями вверх, к небесам, готические соборы, дома зажиточных граждан и строения последнего столетия, все в барочных завитушках и орнаментах. Бену всегда казалось здесь, будто он очутился в сказочном городе, совсем не похожем на Бостон, где он родился и где все было построено не более ста лет назад. А Прага уходила корнями в глубину веков, чуть ли не к Рождеству Христову, и стены этих зданий и улицы помнили жизни тысячи поколений. Даже Лондон в свое время не так сильно поразил его, поскольку самая его древняя часть была уничтожена пожаром и позже восстановлена уже по единому плану, созданному рукой архитектора сэра Кристофера Рена. И поэтому Лондон, несмотря на свой почтенный возраст, выглядел современно и не отражал хитросплетений столетий человеческой жизни.
Но что вспоминать Лондон – он превратился в прах. И что еще хуже, все, кто там жил, за исключением нескольких человек, погибли. И солнце померкло… и все это по его вине.
Лондон исчез, но Праге он не даст погибнуть, он спасет ее. Они шли в выбранном ими направлении и уже миновали Итальянскую часовню, Золотого змея с его фонтаном из красного вина и вышли на Староместскую площадь. Послышался бой часов, и Бен ускорил шаг.
– С чего это ты вдруг припустил? – удивился Роберт.
Бен не отвечал, он перешел на противоположную сторону площади к Староместской ратуше, отсюда часы сделались хорошо видны.
Часы являли собой поистине великолепное творение – вдохновенный менуэт меди и времени. Они показывали не только часы и минуты, но и движение сфер. Пока часы били, фигурки Иисуса и его апостолов проплывали в окошках, кланяясь наблюдавшей за ними площади, а затем исчезали в механических лабиринтах часов, где протекала их жизнь.
– Я вообще-то считал, что такие безделушки не производят на вас, Бенджамин Франклин, впечатления, – съязвил Роберт. – Вам же доступны куда более солидные волшебства, чем эти часы.
– Может быть, – ответил Бен, – но часы меня действительно впечатляют. Они появились на башне много веков назад, задолго до того, как родилась настоящая наука. Эти часы – умная машина, очень умная, Роберт, и к тому же прекрасная. Абсолютно практичная вещь и в то же самое мгновение совершенное произведение искусства, и оттого это мгновение растягивается на века.
– Думаю, у человека, их сделавшего, были золотые руки, – согласился Роберт, – но вот сообразительности ему недоставало. Я слышал, ему потом глаза выкололи, чтобы он больше никогда не смог сделать ничего подобного. Хотели, чтобы шедевр навечно остался шедевром. Будь мастер действительно умным человеком, он бы держал ухо востро со всеми этими королями и лордами.
– Мне это кажется или ты действительно продолжаешь учить меня жизни? – беззлобно спросил Бен. – Ты знаешь что-нибудь такое, чего я не знаю, Робин?
11 
