Последние отзывы

  11  

— Как часто ты это делал? Мне бы хотелось знать — как часто?

— Много раз, да и давно.

— Как? Расскажи мне, как ты это обычно делал? Как тебе больше нравилось?

Молчание.

— Скажи мне, Джадсон. Я хочу знать.

— Не понимаю, почему я должен об этом говорить. Это секрет.

— Я никому не скажу. Клянусь, никому.

— Что ж, если ты обещаешь… — Джадсон придвинул свой ящик и заговорил шепотом: — Как-то я подождал, пока она заснет, потом взял большой камень и размозжил ей голову.

Старик поднялся и налил себе еще одну кружку чая.

— Мою ты не так убивал.

— У меня не было времени. Столько было шуму, когда она облизывалась, я просто обязан был все сделать быстро.

— Ты ведь так и не убил ее.

— Зато тише стало.

Старик подошел к двери и выглянул наружу. Было темно. Луна еще не взошла, но ночь была светлая и холодная, и на небе было много звезд. На востоке небо было немного бледным, и, глядя в том направлении, старик видел, как бледность сменяется яркостью, разливавшейся по небосводу, так что свет отражался в каплях росы в траве. Над холмами медленно взошла луна. Старик обернулся и сказал:

— Собирайся-ка. Никогда не знаешь — сегодня, может, и раньше явится.

Джадсон поднялся, и они вдвоем вышли из дома. Джадсон улегся в канаву рядом с коровой, и старик прикрыл его травой, так что только голова торчала над землей.

— Я тоже буду смотреть, — сказал он. — Из окна. Когда крикну, вскакивай и хватай его.

Он доковылял до своего домика, поднялся наверх, завернулся в одеяло и занял свой пост у окна. Было еще рано. Луна была почти полной и продолжала подниматься. Она освещала снег на вершине горы Кения.

Спустя час старик выкрикнул в окно:

— Ты еще не уснул там, Джадсон?

— Нет, — ответил тот. — Я не сплю.

— И не надо, — сказал старик. — Делай что хочешь, только не спи.

— Корова все время хрустит, — пожаловался Джадсон.

— Пусть себе хрустит, только я тебя пристрелю, если ты поднимешься, — сказал старик.

— Пристрелишь меня?

— Поднимешься — сразу пристрелю.

Оттуда, где лежал Джадсон, донеслось едва слышное всхлипывание — странный судорожный вздох, точно ребенок старался не расплакаться, — и тут же послышался голос Джадсона:

— Я должен встать, пожалуйста, дай мне встать. Этот хруст…

— Если ты поднимешься, — отвечал старик, — я выстрелю тебе в живот.

Всхлипывания продолжались еще около часа, потом неожиданно прекратились.

Ближе к четырем часам утра очень сильно похолодало, и старик, плотнее закутавшись в плед, прокричал:

— Ты не замерз там, Джадсон? Холодно тебе?

— Да, — послышался ответ. — Так холодно! Но зато корова больше не хрустит. Она спит.

— Что ты собираешься сделать с вором, когда схватишь его? — спросил старик.

— Не знаю.

— Убьешь его?

Пауза.

— Не знаю. Брошусь на него, а там посмотрим.

— Посмотрим, — повторил старик. — Будет, наверное, на что посмотреть.

Он смотрел в окно, опершись руками о подоконник.

И тут он услышал скользящий звук под окном и, бросив взгляд вниз, увидел черную мамбу, которая ползла по траве к корове, двигаясь быстро и чуть приподняв голову над землей.

Когда мамба оказалась в пяти ярдах от коровы, старик закричал. Он сложил ладони трубочкой и крикнул:

— Он идет, Джадсон, вон он идет. Давай хватай его.

Джадсон быстро поднял голову и тут же увидел мамбу, а мамба увидела его. Змея на секунду, быть может, на две замерла, подалась назад и вскинула переднюю часть тела. Потом она бросилась на свою жертву — просто метнулось что-то черное, и послышался легкий шлепок, когда она стукнулась ему в грудь. Джадсон закричал — протяжный высокий крик, который не усиливался и не стихал, а без конца тянулся на одной ноте, пока не превратился в ничто. И наступила тишина. Он стоял, разорвав на себе рубашку и нащупывая то самое место на груди, при этом он тихо скулил, постанывал и тяжело дышал раскрытым ртом. И все это время старик спокойно сидел возле открытого окна, высунувшись наружу, и не отрывал глаз от того, там, внизу.

Когда кусает черная мамба, все происходит очень быстро; яд и на этот раз начал тотчас оказывать свое действие. Он бросил человека на землю, и тот принялся кататься по траве, выгнув спину. Не было слышно ни звука. Все происходило бесшумно, будто силач борется с великаном, которого не видно, а великан держит его и не дает ему подняться, вытягивает ему руки, а колени прижимает к подбородку.

  11