Особенно,... 
88 
– В моей стране мужчина не поднимается из уважения к старшим или к тем, кто выше его по положению, – продолжал он. – Если уж мне суждено быть повешенным, я должен вести себя соответственно.
Барон бросил на дерзкого молодого человека проницательный взгляд. Он ожидал увидеть обходительного человека, похожего на прежнего лорда, но Дамиан ничем не напоминал своего отца.
– Я пришел предложить вам избрать свою судьбу. – Томас Аддерли внимательно наблюдал за узником. – Вы чертовски влипли, и в лучшем случае вас ждет виселица.
Дамиан не изменил своей небрежной позы. Посетитель не внушал ему симпатии, однако он по достоинству оценил его решимость и видел в нем достойного противника.
Между тем Томас Аддерли продолжил:
– Я презираю вас за то, что вы сделали с моей племянницей. Однако я убежден, что независимо от совершенного преступления никто не заслуживает участи быть повешенным или четвертованным. Хотя мне не нравится то, что делает Кристина, она моя племянница, и я желаю ей только добра. Уверен, выслушав меня до конца, вы согласитесь с тем, что мои требования весьма разумны. – Дамиан сделал нетерпеливый жест.
– Объяснитесь, сэр, но прошу вас выбирать выражения, когда вы говорите о своей племяннице. Я убил, по крайней мере, одного человека, осмелившегося оскорбить ее. Поэтому будьте осмотрительны.
Барон гневно взглянул на собеседника:
– Вы сами стали причиной тех оскорблений. Даже за то, как вы обошлись с этим невинным созданием, вас следовало заключить в тюрьму. Не вынуждайте меня уйти отсюда и предоставить вас вашей участи.
Дамиан промолчал.
Томас Аддерли, не ожидавший этого, удивленно взглянул на него.
– Кристина сообщила властям о вашем заговоре. Вне всякого сомнения, вас ожидают пытки и четвертование, поскольку в этом деле слишком много свидетелей. У вас есть единственный шанс избежать этой ужасной судьбы.
Красивое лицо янки исказилось от ярости.
– Вы лжете! Вы хладнокровный и лицемерный подлец… – Он сжал кулаки, похожие на огромные кувалды. Барон предусмотрительно отступил назад, чтобы прикованный цепями великан не дотянулся до него.
– Можете не верить. Суд докажет вам, что это правда. Женское племя гораздо хуже, чем о нем думают мужчины, а Кристина к тому же имеет причины мстить вам. Хотя она несколько перегнула палку, чего я не одобряю.
Дамиан понимал, что Кристина имела основания мстить ему, но он никогда не поверил бы…
– Я готов вызволить вас отсюда, – продолжил барон. – У меня есть весьма влиятельный друг, который устроит все так, что вместо вас повесят другого преступника. В этих стенах томится немало злодеев, заслуживающих такой участи. Взамен я потребую, чтобы вы выполнили одно условие.
Зная, что этот человек теперь единственная опора Кристины, Дамиан не проронил ни слова. Томас Аддерли одобрительно кивнул.
– В обмен на свободу я хочу взять с вас обещание, что вы немедленно покинете берега Англии, и никогда не будете искать встречи с моей племянницей.
Дамиан не ожидал этого. Он никак не мог поверить в то, что Кристина вот так решила его судьбу. Дамиан слишком живо помнил ее глаза, светившиеся любовью и наивным доверием. Неужели он никогда не увидит эту девушку, не ощутит прикосновения ее руки и нежных губ? Такое наказание было для Дамиана хуже виселицы.
Угадав мысли узника, барон мрачно улыбнулся.
– Я буду ждать вашего ответа после суда. Всего доброго. – Поклонившись, Томас Аддерли вышел из камеры, оставив молодого мужчину терзаться муками, от которых не было спасения.
Кристина умоляла дядю, Бена и лорда Джереми позволить ей снова увидеться с Дамианом. Однако все они, точно сговорившись, отвечали, что лучше не видеться с ним. Сам Дамиан передал через Бена, чтобы Кристина держалась подальше от него. За последние несколько дней и без того вспыльчивый нрав Дамиана явно ухудшился.
Кристина знала со слов всех троих, что он не слишком страдал. Но что они, никогда не сидевшие в удушливой камере без всяких надежд на будущее, могли знать о страданиях? Для такого человека, как Дамиан, это равносильно аду. Кристина неистово хотела сама взглянуть на него.
Девушка целыми днями слонялась по дому. Незаконченное письмо Дамиана, которое девушка обнаружила под книгой, повергло ее в слезы. Если кто-то из слуг переставлял с места на место сапоги Дамиана, Кристина приходила в ярость.
Она опасалась за свой рассудок, поскольку никогда прежде не обращала внимания на такие мелочи. Ее всегда учили проявлять сдержанность, и только дневник знал, что чувствовала Кристина.
88 
