Последние отзывы

  39  

Гости прибывали озадаченными, возбужденными группками, изливаясь из асфальтовых акведуков Бункера в общем состоянии растрепанности. Было страшно занятно наблюдать, как они скатывались друг на друга, огрызаясь и рыча, как загнанные псы. Женщины щеголяли разными вариантами наготы, переодетые леопардами, птицами или же облачившись в один лишь потрясающий оттенок синего или белого шампанского и блестки. Самые дерзкие из мужчин надели только набедренные повязки, в то время как часть явилась в смокингах, ведя под руку нимф. Вив блистала в одних лишь белых чулках и туфельках; я надел черные трусы с танцующими оранжевыми черепами и зеленую шляпу, как у д'Артаньяна, с фиолетовым пером. В шляпе и ботинках Вентура отличался от своего обычного вида только выражением у него на лице, которое говорило: пожалуйста, объясните, кто-нибудь, какого черта я здесь делаю? Согласно моему плану, единственным абсолютно раздетым мужчиной был Найлз, который действительно явился в чем мать родила. Рассеянно покачиваясь и живо оглядывая комнату в поисках Эми Браун, он недостаточно соображал, чтобы умирать от стыда; скорее, он вел себя как человек, который не может поверить безмозглому счастью всех этих женщин, что на всех них есть единственный голый мужчина, и что мужчина этот – он.

Бедро Джаспер промелькнуло на мониторе в тот момент, когда вошла и она сама. Следуя подсказке Вив, нарисованной на приглашении, и, возможно, распознав свои собственные груди, она пришла, одетая джинном, – абсолютно голая, выкрашенная в глубокий бронзовый оттенок, с огромным пристегнутым фаллосом, который свободно болтался над ее лобком, выкрашенным в такой же белый цвет, как волосы у нее на голове. Ее глаза были подведены так, чтобы акцентировать их блеск, а губы отливали железной синевой. За ней шел парень в набедренной повязке и тюрбане, чьи щиколотки были окованы цепями и который волочил за собой, на цепи же, огромную лампу из папье-маше – судя по всему, былое вместилище джинна. Понятия не имею, как они протащили эту лампу по коридорам Бункера. Я не мог не задуматься, не тот ли это парень, которого привязали к кровати в ночь, когда Джаспер разгуливала по клубам, то есть было ли то, что она рассказывала в «Лихорадке», правдой, и была ли она там вообще; его лицо было лицом человека, который провел столько времени на самом дне глубокой амниотической шахты и который настолько потрясен и дезориентирован этим, что мечтает об одном – как бы туда вернуться. В любом случае их появление всех сильно впечатлило. Когда Джаспер остановилась посередине комнаты, температура подскочила градусов на двадцать, и все уставились на нее, не зная, накинуться ли на нее роем боливийских тропических муравьев или же попятиться, трепеща, как от некого кощунственного секс-миража. Вместо этого они облепили холодильник и накинулись на кувшины текилы, в которую я подлил коньяка.

После появления Джаспер оставались только два возможных варианта развития событий: во-первых, все могли просто разбежаться, а во-вторых, мог произойти взрыв пьяного неистовства. Поскольку гости были слишком заворожены Джаспер, чтобы отыскать дорогу назад по лабиринтам Бункера, и мы все еще слышали крики и стук в стены второй китайской лесбиянки, пытающейся на ощупь выйти к нам, оставался только вариант с пьяным неистовством. Вечеринка гудела всю ночь звоном бьющегося стекла и разлетающихся лампочек, и треском рвущейся материи, и глухими ударами тел, скатывающихся с антресолей. Несколько раз во время этой слепой, хмельной путаницы я задумывался о том, чтобы пробраться к Найлзу и хорошенько дать ему по яйцам. В какой-то момент кому-то пришла мысль втащить огромную орнаментальную свечку на крышу и сбросить ее на улицу, и так вся вечеринка стала процессией, бредущей на нетвердых ногах наверх по черным, как смоль, артериям Бункера навстречу нависшей ночи, на крышу, откуда нам были видны пожары на шоссе вдалеке и по-магриттовски темный океан, медленно подкатывающийся к городу. И вниз по стене здания полетела свеча в полосе огня, ее пламя отважно мерцало всю дорогу до земли, где она шмякнулась и взорвалась белым восковым дождем.

Я отвернулся от края крыши, чтобы посмотреть в глаза Джаспер, стоявшей за моей спиной. В лунном свете ее волосы, губы, глаза и фаллос мерцали, и она взяла меня за руку, чтобы провести через Бункер, обратно к Вив, вместе с остальными. Когда она протащила меня мимо двери Вив, глубже в черные коридоры, к нижнему этажу, я попытался вырваться. «Погоди», – сказал я, потому что я не хотел уходить без Вив, а особенно с Джаспер. Но она только вцепилась в меня еще сильнее. Я не видел ее, как не видел никого и ничего, ни за собой, ни перед собой. На нижнем этаже дверь открылась, и мы очутились на улице, где я увидел, к вящему своему удивлению, что не Джаспер приклеилась к моей руке, а Вив. «Какого?..» – было все, что я мог сказать; я оглянулся через плечо и увидел, что Джаспер каким-то образом оказалась за мной. Ее раба нигде не было видно – его цепи запутались вокруг водосточной трубы на крыше.

  39