383 
— И ты тоже? — спросил Луций Корнелий, устраиваясь на ложе.
— Я тоже. — Аврелия присела на стул. — Тебе не следовало бы появляться здесь, Луций Корнелий.
— О, я в полной безопасности, — небрежно возразил он. — Гай Юлий как раз нашел себе уютный уголок и наслаждался пиром, когда я уходил.
— Не его появление должно было бы беспокоить тебя сейчас. Но ради самой себя, если не ради тебя, побуду-ка я пожилой матроной. — Она повысила голос: — Луций Декумий, пожалуйста, выйди и присоединись к нам.
Маленький человек с каменным лицом появился из ее рабочей комнаты.
— Ох, только не ты, — с отвращением произнес Сулла. — Если бы не такие, как ты, Луций Декумий, мне никогда не потребовалось бы вести армию на Рим! Как ты мог докатиться до болтовни о пригодности Гая Мария? Он не пригоден вести армию дальше Эсквилинских ворот, что уж говорить о провинции Азия.
— Гай Марий вполне здоров, — вызывающе возразил Луций Декумий.
Сулла был не только тем единственным другом Аврелии, кого Луций Декумий терпеть не мог; более того, Сулла был единственным, кого Луций Декумий боялся. Смотритель перекрестка ведал о Сулле немало такого, о чем Аврелия даже не подозревала. И чем больше узнавал Луций Декумий, тем меньше испытывал желания рассказывать об этом кому бы то ни было. «Это известно мне одному — и довольно! — думал он про себя тысячу раз. — Клянусь, Луций Корнелий Сулла такой же великий негодяй, как и я. Только у него больше возможностей, чтобы сотворить больше злодейств. И я знаю наверняка, что он своего не упустит».
— Не Луций Декумий несет ответственность за все эти неприятности, а ты! — раздраженно бросила Аврелия.
— Ерунда! — возразил Сулла энергично. — Не из-за меня же начались все эти неприятности! Я обдумывал свои дела в Капуе и планировал отбыть в Грецию. Это такие дураки, как Луций Декумий, — это они вздумали совать свой нос туда, где ничего не смыслят! Вообразили себя героями, сделанными из более превосходного металла, чем остальные! Твой друг, который находится здесь, набрал большую толпу головорезов Сульпиция, чтобы штурмовать Форум и сделать мою дочь вдовой. Он собирался учинить то же самое, но в больших размерах, когда я вошел на Эсквилинский форум, не желая ничего иного, кроме восстановления мира! Я не устраивал беспорядков, мне только пришлось расплачиваться за них!
Теперь уже и Луций Декумий задыхался от гнева, готовый лезть в драку.
— Я верю в народ! — глубоко выдохнул он.
— В самом деле? Так отправляйся в комиции напыщенно изрекать глупости! Все ваши идеи пусты, как мозги четвертого класса! — прорычал Сулла. — «Я верю в народ», смотри ты! Советую тебе лучше верить в оптиматов!
— Луций Корнелий, пожалуйста, — взмолилась Аврелия, у которой бешено колотилось сердце и подкашивались ноги, — если ты лучше, чем Луций Декумий, то и веди себя соответственно!
— Именно! — вскричал Луций Декумий. Его возлюбленная Аврелия заступалась за него, и ему хотелось выглядеть мужественным в ее глазах. И Луций Декумий попытался взять себя в руки. Ради Аврелии. — Ты напрасно не задумываешься о том, большой и важный Сулла, что вполне можешь получить нож в спину!
Бесцветные глаза остекленели. Сулла оскалился и поднялся с ложа. Угроза, исходящая от него, была почти материальна — казалось, ее можно было потрогать руками. Сулла приблизился к Луцию Декумию. Тот подался назад — не столько из трусости, сколько из естественного человеческого предчувствия чего-то настолько же таинственного, насколько ужасного.
— Я могу раздавить тебя, как слон может раздавить собаку, — весело заговорил Сулла. — Единственная причина, почему я не делаю этого, — присутствие здесь женщины. Она ценит твои достоинства, и ты хорошо ей служишь. Ты можешь иметь много ножей для многих людей, Луций Декумий, но никогда не заблуждайся насчет того, что у тебя найдется нож для меня! Прочь с моего пути! Веди себя в соответствии с тем, что ты есть. А теперь — убирайся!
— Иди, Луций Декумий, — попросила Аврелия, — пожалуйста!
— Оставить тебя с ним, когда он в подобном состоянии?!
— Я сама знаю, что для меня лучше. Пожалуйста, иди.
И Луций Декумий вышел.
— Не было необходимости обходиться с ним так сурово, — сказала она, раздувая ноздри, — он просто не знал, как вести себя с тобой. Он предан мне. И кроме того, он есть только то, что он есть. Он предан Гаю Марию лишь потому, что предан моему сыну.
383 
