13 
— Ты хочешь ее увезти?
— Недалеко. Ей это необходимо. Но не беспокойся. Если мама приготовит дополнительную постель, я скоро привезу ее обратно.
Отец понизил голос.
— Это они там, да? Они от тебя не отстают?
— Ну, — произнесла Тиффани, — они утверждают, что не отстанут, но ты же знаешь, какие они врунишки эти Нак Мак Фиглы!
День выдался длинным и не особо удачным, в противном случае она бы не позволила себе подобную нечестную игру, но, вот странно, сверху не последовало никаких возмущенных воплей. К ее удивлению, нехватка Фиглов может быть столь же удручающей, как и переизбыток.
А потом чей-то тихий довольный голос произнес:
— Ха-ха, на ентот раз ей не удалося нас призжучить, верно, парни? Мы тута сидим тихо-тихо, как долбанные мышки! А карга-то о нас даже не ведает! Парни, а парни?
— Вулли Валенок, мамой клянуся, у тебя в башке моска не достат дажно соплю подтереть, – заявил похожий, но очень злой голосок. — Что в изреченном мной было не ясно — сидеть, не пикнув ни словечки? Ох, кривенс!
Последнее замечание сопровождалось звуками потасовки.
Господин Болит нервно взглянул вверх и наклонился пониже.
— Знаешь, твоя мама о тебе очень беспокоится. Ты же знаешь, она только что снова стала бабушкой. И она очень гордится всеми внуками. И тобой тоже, конечно, — быстро добавил он. — Но все эти ведьменские дела, ну, в общем, они не слишком способствуют появлению у порога женихов.
А теперь ты с юным Роландом…
Тиффани с этим разобралась. Разборки были частью ведовства. Ее отец выглядел таким несчастным, что она постаралась придать себе веселый вид и ответила:
— На твоем месте, Папа, я бы направилась домой и хорошенько выспалась. Я со всем справлюсь.
Гляжу, там есть кусок веревки, но уверена, она мне не понадобится.
Казалось, это его успокоило. Нак Мак Фиглы могут заставить понервничать тех, кто мало с ними знаком, хотя теперь, когда она обдумала эту мысль, они могут заставить нервничать несмотря на то, как долго ты с ними знаком. Появление в вашей жизни Фиглов меняет ее навсегда.
— Эй, вы были здесь все время? — спросила она, едва отец быстро вышел наружу.
Спустя миг сверху посыпался дождь из соломы и Фиглов.
Злиться на Фиглов все равно, что злиться на скамью или на погоду. Разница не большая. Но нужно было поддерживать своего рода традицию.
— Роб Всякограб! Ты обещал за мной не шпионить!
Роб поднял руку.
— А, слышь-ка, клялися, твоя правда, хозяйка, однако нам тут почуялось опасение, так что вовсе мы не шпионили. Правда, хлопцы?
От покрывавшей весь пол амбара сине-красной волны донесся дружный хор откровенного вранья и лжесвидетельства. Но, увидев ее выражение лица, голоса стихли.
— Что случилось, Роб Всякограб, что ты настаиваешь на своем вранье, даже будучи пойманным за руку?
— Э, слышь-ка, так это просто, хозяйка, — ответил Роб Всякограб, который технически являлся вождем Нак Мак Фиглов. — Какой тады столк во вранье, коли не содеял ничего дурного? И ваще, смертельна я уязвлен, аж до самых потрохов, за оговор на мое доброе прозтвище. — Осклабившись, заявил он. — Скока разов врал я тебе, хозяйка?
— Семьсот пятьдесят три раза, — ответила Тиффани. — Каждый раз, как ты обещал не вмешиваться в мои дела.
— От, блин! Так ты, это, все одно наша больша мала карга.
— Это может быть причем, а может и нет, — важно заметила Тиффани. — Но я теперь скорее больше, и определенно не мала.
— И теперь куда больше карга, — произнес чей-то веселый голос. Тиффани не нужно было оглядываться, чтобы узнать, кому он принадлежит. Только Вулли Валенок мог так высоко задрать ногу, чтобы встать самому себе на горло. Она посмотрела вниз на его сияющее лицо. А еще до него редко доходило, что он что-то сделал не так.
Карга! Звучит не особо приятно, но для Фиглов каждая ведьма — карга, невзирая на ее возраст.
Они не подразумевают под этим ничего плохого, или возможно не подразумевают под этим ничего плохого, но ничего нельзя сказать с полной уверенностью. Иногда, произнося это, Роб Всякограб улыбался во все щеки, но он не виноват, что для всех остальных, кто не был шести вершков ростом это слово означало кого-то, кто причесывается граблями и имеет зубы хуже, чем у старой овцы. В девять лет зваться каргой порой весело. Но совсем не так забавно, когда тебе почти исполнилось шестнадцать, у тебя выдался плохой день, ты не выспалась и очень, очень, очень хочешь принять ванну.
13 
