37 
Но сейчас ей было не до приличий. Шагая через две ступеньки, она поспешила наверх. Только Алекс мог ей помочь. Он был единственным, на кого она могла положиться в эту ночь. Ее друзья-патриоты, похоже, поддерживали погром, во всяком случае, не собирались ему препятствовать. Она их понимала, но от этого чувство полной беспомощности становилось еще острее.
Допив ром из кружки, Алекс отставил ее в сторону и посмотрел на полуголую девицу, развалившуюся в постели. Шлюха за последнее время привязалась к нему и порой позволяла себе слишком многое. Вот и сегодня, когда он вошел, она уже была в комнате в полуобнаженном виде. Но сейчас у него не было особых причин прогонять ее.
Присев на край, он без особого воодушевления смотрел на нее. Похоже, она не мылась с тех пор, как он был с ней последний раз, а может, с самого первого раза. Стараясь не обращать на это внимания, он стал развязывать шнуровку корсета, поддерживавшего большую грудь. Пьяно хихикая, девица прижалась, но в Алексе почему-то стала подниматься волна раздражения. Впрочем, в равной степени он был раздражен и самим собой, вернее, его воображение сыграло с ним злую шутку, и он вспомнил Эвелин. Этого оказалось достаточно, и он оттолкнул девицу.
В дверь постучали. Выругавшись, Алекс всунул ноги в туфли и, не особенно заботясь о том, что рубаха на нем не застегнута на все пуговицы, распахнул дверь. Он ожидал увидеть посыльного со шхуны, в крайнем случае, своего капитана — Джека Ригса, однако перед ним стояла Эвелин. Первым его движение было закрыть перед ее носом дверь, чтобы она не увидела полуголую девицу. Однако он передумал и прислонился к косяку.
— Чем обязан такой честью? — спросил он, явно дразня Эвелин и не пытаясь застегнуть рубашку на груди.
А она не могла отвести взгляда от постели и женщины на ней, которая и не думала прикрыться, а с не меньшим интересом разглядывала Эвелин. Впрочем, часть спальни закрывала грудь Алекса Хэмптона.
Эвелин сделалось плохо. Она была уверена, что упадет в обморок. Потом она вспомнила, зачем пришла. И это придало ей силы.
— Я хотела попросить вас о помощи, но вижу, вы заняты…
Она сделал шаг назад, чтобы уйти. Однако насмешливая фраза Хэмптона вернула ее к действительности.
— Дорогая, я не спешу. Почему бы вам не остаться и не присоединиться к нам? Я даже могу выгнать Тэсс…
Женщина в постели хихикнула. От ярости у Эвелин перехватило дух. Она повернулась к Алексу.
— Мне абсолютно все равно, чем вы тут занимаетесь! Я пришла, чтобы попросить о помощи и сказать, что толпа опять рыщет по городу. Но я лишний раз убеждаюсь, что вы заняты только собой. Впрочем, оно и понятно — до «Минервы» погромщики вряд ли доберутся.
Он грубо схватил ее за руку.
— Вы не имеете никакого права упрекать меня за то, чем я занимаюсь в собственной комнате. Вы мне не жена, а я вам не муж. К тому же у меня вообще нет ни малейшего желания связывать свою жизнь с хныкающей, капризной особой. И мне не нужна толпа перепившегося отродья. Я свободный человек и таковым останусь. А теперь припрячьте свои дамские штучки и объясните, зачем пришли, — закончил он почти миролюбиво.
Эвелин отвернулась к стене и заплакала. Что она могла еще сделать? Не показывая Алексу своего лица, она сказала:
— Толпа… они взбунтовалась. Они окружили дом моей тетки… Я не успела их вывести. Толпа разделилась на части. Одна направилась к дому судьи Стори… Они грозятся поджечь все английские корабли в гавани. Когда я уходила, они ломали забор вокруг дядиного дома…
Алекс больно сжал ей плечо. Она не смогла вырваться и подумала, что он ее не слышит. Тогда она наступила каблуком на его ботинок.
— Возвращайтесь к своей милашке! Я сама обо всем позабочусь!
Алекс повернул ее к себе.
— Не смотрите на меня так, словно я последний негодяй. И не лезьте в мою жизнь. Это вам понятно?!
Однако Эвелин ничем не выдала своей боли.
— Да, теперь я вижу, что вы на самом деле просто неотесанный грубиян. Как и говорили о себе… Пустите меня!
Она изо всех сил пнула его в ногу. Алекс отпустил ее, и Эвелин сбежала вниз по лестнице.
И тут только он понял, что наделал. Обхватив голову руками, он застыл в дверном проеме. Потом стал клясть себя последними словами. По сути, он бросил ей в лицо обвинения, которые она не заслужила.
Не обращая внимания на девицу, он подошел к комоду, вытащил из него пистолет, проверил заряд и, торопливо натягивая сюртук, сунул пистолет в карман. Схватив шпагу, которая давно пылилась под кроватью, он прицепил ее к поясу. Спасение прекрасных дев было не по его части, но, как сражаться с драконами, он представлял.
37 
