Особенно,... 
60 
В чем-то он был, конечно, прав. Она с тревогой огляделась. Тяжелые тени по углам, застоявшийся запах дыма и пива ей очень не нравились, чем-то напоминая рябое лицо хозяина. С Алексом она почему-то всегда чувствовала себя в безопасности. Но сейчас его вид ей не нравился. Потом она заметила ручку пистолета, спрятанного под рубашкой. Так близко. Ничего не стоило выхватить его.
Но вместо этого Эвелин с вежливой улыбкой протянула руку.
— Я пойду с вами, если дадите мне пистолет.
Странная улыбка мелькнула на лице Хемптона, но тотчас исчезла. Он взялся за ручку пистолета.
— А вы знаете, как с ним управляться? Не хотелось, чтобы вы отстрелили себе палец.
— Я, конечно, не снайпер, но как-нибудь управлюсь. И сейчас, по-моему, вовсе не мой палец в опасности.
С подчеркнуто вежливым поклоном он вручил ей пистолет.
— А теперь — наверх. У меня большие планы на этот вечер.
И опять в его голосе прозвучала та же нотка. Сжимая пистолет, Эвелин беспомощно осмотрелась на лестнице. Идея провести ночь в одной комнате с Хэмптоном не сложилась в воображении ни во что конкретное. Он был наверняка чересчур раздосадован и зол, чтобы начать к ней приставать, и просто хотел переждать темное время. Другого выбора у них действительно не оставалось. Провести ночь в одной комнате… Припомнив, что с левой стороны по коридору есть еще одна комната, и слова старухи о том, что постояльцев в гостинице больше нет, Эвелин чуть увереннее стала подниматься по лестнице.
Алекс шел за ней, она чувствовала близость его большого, сильного тела. Он не остановил ее, когда Эвелин подошла к двери другой комнаты и подергала дверную ручку. Комната была заперта.
— У него там наверняка что-то вроде кладовки. Постояльцев тут, похоже, не густо, так что одной комнаты хватает. На кровати легко поместятся трое, да еще на пол можно бросить полдюжины тюфяков. Я думаю, нам будет удобно.
Эвелин строго посмотрела на него, но выражение лица Хэмптона, когда он открывал перед дамой дверь спальни, было невинным.
Все еще нервничая, она внимательно оглядела место их будущего ночлега. Алекс зажег лампу на столе, и комната озарилась мерцающим светом. Круглый стол, два стула… треснувший кувшин и таз для умывания, стоявшие на полке… Ее внимание привлекло резкое движение Алекса, который откинул с кровати ветхое покрывало. Простыни под ним оказались чистые, и он удовлетворенно хмыкнул. Эвелин насторожилась, ей особенно не понравилось, с каким видом Хэмптон подошел к ней.
— Ну вот, вся ночь в нашем распоряжении. Располагайтесь поудобнее. В такой одежде тут будет жарковато… Позвольте вам помочь.
И прежде чем Эвелин успела слово сказать, он принялся расстегивать пуговицы. От ощущения его рук у себя на груди у Эвелин перехватило дыхание. А его пальцы скользили все быстрее, он не давал ей опомниться. Вот уже куртка соскользнула с плеч, и Эвелин даже стало интересно, сумеет ли она сказать хоть слово, прежде чем останется совсем без одежды.
Но, к ее облегчению, вслед за этим Алекс стал снимать свой сюртук и, встряхнув его, повесил на спинку стула. Оставшись в свободной рубашке, он стал двигаться раскованно и грациозно. Эвелин словно зачарованная смотрела, как, задрав квадратный подбородок, он отстегивает кружевное жабо. Он заметил ее взгляд и внимательно посмотрел на Эвелин. Затаив дыхание, она ждала, примется ли он снимать рубашку. Она слишком хорошо помнила свои ощущения при виде его открытой груди в ночь погрома.
Однако он не стал этого делать, и Эвелин, отвернувшись, принялась демонстративно разглядывать замусоренный пол, где, по предположению Хэмптона, можно разложить полдюжины тюфяков. Отвлекшись, она не услышала его шагов. Одна могучая рука обняла ее за талию, в то время как другая отняла пистолет и положила на стол.
Его мягкий, почти нежный голос принялся нашептывать ей в волосы:
— Стесняться уже слишком поздно, мисс Веллингтон. Мы оба знаем, что произойдет в эту ночь. Если вам так больше по душе, представьте, что это наша брачная ночь. Это ведь ничем не хуже, чем провести ее в «Королевской Короне» или на одной из узких кроватей в доме вашей матушки… Или леди вообще не думают о брачном ложе, когда заставляют мужчин давать клятвы?
Поглаживания его широкой ладони, которая все выше поднималась по бедру, были приятны, даже желанны. От его слов кружилась голова. Когда Эвелин попыталась отстраниться, мышцы у него на руке затвердели словно камень.
60 
