Особенно,... 
81 
От Алекса не укрылась насмешка в словах графа.
— Через несколько минут сами все увидите. Не хочу влиять на ваше мнение. Идемте, уже спускают трап…
Эвелин не успела переодеться к обеду в нарядное платье, когда Алекс явился в компании графа. Она готова была убить его. Даже не предупредил! А она, чтобы не слишком смущать просоленных моряков, которых ожидала увидеть, оделась соответственно. На ней было синее вельветовое платье со стоячим, под самый подбородок, воротником. Хорошо хоть предупредила Молли, чтобы та поставила на стол лучшую посуду. Но чем она могла удивить графа?.. Если бы Алекс дал знать, она послала бы к дяде Джорджу за серебром и фарфором.
Смерив Алекса гневным взглядом, пока граф целовал руку ее матери, Эвелин уже справилась с собой, когда представляли ее. У Грэнвилла было лицо пожившего человека, лоб бороздили морщины, а в волосах проглядывало достаточно седины, но держался он молодцевато и сохранил почти юношескую стройность и грацию. Эвелин хотела понравиться ему сразу, от этого человека зависело слишком многое в ее судьбе, однако разумнее было выждать. Она еще выберет момент.
Застольная беседа проходила в расспросах о том, что нового в Лондоне, как поживают родственники и общие знакомые. Граф припомнил, что учился в одной школе со старшим братом миссис Веллингтон и, конечно, знал Эдриэна, который сейчас занимал видное положение в палате общин. Аманда не знала почти никого из семейства графа, хотя ее бабушка приходилась кем-то его матери, но она так и не смогла припомнить кем. Старшее поколение так развеселилось, припоминая дела давно минувших дней, что не замечало напряженного молчания младшего.
Эвелин и Алекс порой вставляли в разговор вежливые реплики, но в основном были заняты своими мыслями. Алекс считал, что Эвелин сердится на него или опять что-то задумывает. А может, и то и другое. До исполнения приговора осталось чуть больше недели, а они до сих пор не назначили день свадьбы. Он не верил, что Эвелин предпочтет тюрьму замужеству, но не мог забыть ее слов, брошенных в гневе.
После обеда, пока дамы помогали Молли убирать со стола, мужчины освежались портвейном. Джейкоб исчез по своим делам, оставив Алекса один на один с графом.
— На первый взгляд, спокойная, скромная, — заметил граф, глянув на дверь. — Но совсем не твоего типа должен сказать.
Алекс хмыкнул что-то невразумительное и приложился к бокалу.
— Вы еще не видели ее в деле. Уверен, что она и за обедом придумывала какой-нибудь дьявольский план, чтобы обвинить Адмиралтейский суд, и меня вместе с ним, во всех грехах, начиная с аморальности и кончая… — Он на секунду задумался. — Какое там у нас преступление на букву «Я»?.. Ничего, она придумает… Противоречит мне во всем. Этим, наверное, и задела…
— Господи, кровь в жилах стынет! — Граф представил себе женщину, которую описал Алекс Тебе нужно что-нибудь поспокойнее, способное носить титул и не слишком обращать на себя внимание. Поскольку от тебя трудно ждать, что ты сохранишь семейное имя незапятнанным, значит, вся надежда на твою жену. А женщина, которую обвинили в контрабанде и, кто знает, в чем еще обвинят… Может, мне поговорить с ней? У меня есть некоторый опыт в таких делах.
Алекс склонился над столом, глядя на кузена почти свирепо.
— Вы не поняли, Эверетт! Я хочу жениться на этой женщине. Без нее я отсюда не уеду.
Граф был вполне удовлетворен, но не показал виду. Он лишь коснулся салфеткой губ.
— И все же я поговорю с ней. Внизу, я видел, есть небольшой холл. Пришли мне ее туда.
Глядя, как граф удаляется из комнаты, Атекс чертыхнулся про себя и сорвал с груди салфетку. Ему, в общем-то, нравился кузен, порой Алекс восхищался им, но иногда Эверетт бывал еще упрямее, чем он сам.
Эвелин с некоторым трепетом вошла в небольшую, тесновато обставленную комнату. Ее отец так и не успел приобрести достаточно шкафов, чтобы разложить в них собрание книг. Памфлеты, газеты, какие-то свитки лежали на любой подходящей поверхности, придавленные сверху стопками книг. Некоторые из них до сих пор были раскрыты на тех самых страницах, которые в последний раз читал хозяин. Эвелин много раз хотела прибрать здесь, но всякий раз, взглянув на раскрытую страницу, зачитывалась и обо всем забывала. Сейчас ее пальцы нервно поглаживали корешок томика Шекспира, которого особенно любил отец. Книга словно хранила его тепло.
Граф положил на место старый номер «Бостонской Газеты», который попался, видимо, под руку, и повернулся к Эвелин. Не удержался и указал на заголовок передовой статьи.
81 
