Последние отзывы

  38  

— Ах ты сукин сын! — шипит он, толкнув Пероуна в грудь. — Обдурить меня решил, да? Психом выставить перед ними? А мне плевать, понял? Плевать! Вот сейчас их позову…

Со своего места, спиной к пожарному выходу, Пероун видит, что Бакстера ждет горькое разочарование. Оставив Пероуна, он оборачивается и видит, как Найджел и Нарк быстро идут прочь от «БМВ», в сторону Тотнем-корт-роуд.

— Эй! — вопит Бакстер и рысью пускается за ними.

Нарк, обернувшись, с нехарактерной для него энергией показывает Бакстеру «фак». Найджел, не оборачиваясь, безразлично машет рукой. Полководец в растерянности: его войска позорно бежали, он разбит и унижен. Пора уходить и Пероуну. Он быстро идет к своему автомобилю. Ключи — в зажигании. Уже заводя мотор, видит в зеркале Бакстера: тот мечется по тротуару, орет на обоих дезертиров. Пероун плавно трогается с места — гордость не позволяет ему спешить. Возня со страховкой теперь кажется ему совершеннейшим пустяком, и он даже удивляется, что мог придавать этому значение. На переднем сиденье лежит ракетка. Пожалуй, он еще успеет на игру.

Припарковавшись и выйдя из машины, Пероун звонит на работу Розалинд: длинные пальцы его еще дрожат, возясь с кнопками на миниатюрном корпусе мобильника. Сегодня у нее важный день, и он не станет отвлекать ее рассказом о своем опасном приключении. Ему нужна не жалость, а нечто куда более фундаментальное — знакомый голос, возможность обменяться репликами. Возвращение к нормальной жизни. Что может быть обыденнее и нормальнее мужа и жены, обсуждающих сегодняшний ужин? От секретарши Генри узнает, что Розалинд еще на совещании с редактором — начали с опозданием. Нет, передавать ничего не надо — он позвонит попозже.

Застекленные корты пусты; для субботы это не совсем обычно. Он идет по вытертой синей ковровой дорожке, мимо огромных автоматов с колой и энергетиками, и находит анестезиолога в самом конце, в номере пятом: тот часто и размеренно бьет мячом о стенку, как будто вымещает на мяче и на стенке накопившуюся злость. Однако выясняется, что ждет он всего минут десять. Он живет на другом берегу реки, в Уондсворте; из-за шествия ему пришлось оставить машину у Фестиваль-холла и дальше идти пешком. Злясь на самого себя за опоздание, на мосту Ватерлоо он перешел на бег. Внизу, на набережной, шли по направлению к Парламентской площади десятки тысяч людей; маршей против войны во Вьетнаме Джей не застал, так что такой толпы никогда не видел. Хоть сам он сторонник вторжения, зрелище на него подействовало. Вот что такое демократия, сказал он себе, и бог с ними, с неудобствами. Минут пять он смотрел на толпу, затем опомнился и побежал дальше. Все это он рассказывает, пока Пероун, сидя на скамье, снимает свитер и тренировочные, выкладывает из карманов бумажник, ключи и мобильник и складывает их рядом.

— Им не нравится ваш премьер. Но боже ты мой, нашего президента они просто ненавидят!

Джей Стросс — единственный известный Пероуну американский врач, которого ни потеря в заработке, ни неудобства переезда не смутили, и он остался работать в Англии. По его словам, ему нравится местная система здравоохранения. А еще он полюбил англичанку, завел с ней троих детей, развелся, женился на следующей английской розе двенадцатью годами его моложе, с ней завел еще двоих — младшему еще и двух нет, и жена беременна третьим. Однако ни уважение к социализированной медицине, ни любовь к детям не превратили его в пацифиста. Вообще, как замечает Пероун, мнения по поводу будущей войны разделяются непредсказуемо: трудно угадать, как поведет себя тот или иной человек, взгляды которого, казалось бы, тебе прекрасно известны. Джей считает, что на кону стоит само существование открытых обществ: не справившись с кризисом, они не смогут оставаться открытыми. Он вообще человек прямолинейный: разговоры о дипломатическом урегулировании, об оружии массового поражения, инспекциях, доказательствах связи с «Аль-Каедой» его только раздражают. Ирак — насквозь прогнившая страна, естественный союзник террористов, от него одни неприятности. Значит, надо разделаться с ним сейчас, пока армия США еще бодра после Афганистана. «Разделаться», немедленно уточняет Джей, означает освободить и демократизировать. Ради блага самих иракцев США обязаны положить конец зверствам Саддама Хусейна. Всякий раз, разговаривая с Джеем, Пероун чувствует, что противники войны ему как-то симпатичнее.

  38