Последние отзывы

  67  

В ушах у Пероуна все еще гудит после репетиции, чувства затуманены, даже притуплены свиданием с матерью, так что он решает послушать что-нибудь энергичное — например, Стива Эрла, «Брюса Спрингстина для думающих людей», по выражению Тео. Однако нужный ему диск, «El Corazon», наверху, так что Пероун наливает себе еще вина и продолжает посматривать в телевизор, дожидаясь своего сюжета. Премьер-министр выступает в Глазго. Пероун включает звук — и вовремя: премьер-министр как раз говорит, что количество демонстрантов, собравшихся сегодня в Лондоне, превышает общее число жертв Хусейна. Неплохо сказано и, пожалуй, убедительно: с этого и надо было начинать. Но теперь слишком поздно. После Бликса это выглядит всего лишь тактическим приемом. Генри выключает звук. Он вдруг понимает, какое наслаждение доставляет ему готовка, — и даже эта мысль не уменьшает наслаждения. Оставшихся мидий он высыпает в самый большой дуршлаг, сует под кран и трет щеткой для овощей. Зеленоватые круглые моллюски, напротив, так и сияют чистотой — их он просто споласкивает под краном. Один из скатов выгибает спину, словно пытаясь выпрыгнуть из кипятка. Заталкивая его обратно деревянной ложечкой, Пероун ломает ему позвоночник, прямо под позвонком Т3. Прошлым летом он оперировал девочку-подростка: на поп-фестивале она залезла на дерево, чтобы получше разглядеть Radiohead, упала и сломала себе С5 и Т2. Она только что окончила школу и хотела поступать на факультет русского языка в Лидсе. После восьми месяцев реабилитации вполне оправилась. Но Генри гонит это воспоминание. Не время сейчас думать о работе: он занят готовкой. Из морозилки он достает четвертную бутыль белого вина «Сансер» и выливает в томатное варево.

На широкую и толстую разделочную доску Пероун выкладывает хвосты рыб-удильщиков, режет на куски и кладет в глубокую белую миску. Затем смывает лед с креветок и отправляет их туда же. В другую миску складывает моллюсков. То и другое ставит в морозилку, используя вместо крышек обеденные тарелки. На экране — здание ООН в Нью-Йорке, Колин Пауэлл садится в черный лимузин. «Его» сюжет оттеснили куда-то в конец, но Генри не возражает. Он прибирается в кухне, смахивает мусор в корзину, а разделочные доски ставит в раковину, под струю воды. Пора сливать бульон из-под скатов и мидий в сотейник. В результате этой операции образуется два с половиной литра ярко-оранжевого соуса. Еще минут пять Генри варит его отдельно, затем выключает. Перед самым ужином он подогреет бульон и минут десять прокипятит в нем рыбу и морепродукты. Готовое блюдо подаст на стол с черным хлебом, салатом и красным вином. За Нью-Йорком следует ирако-кувейтская граница: военные грузовики мчатся по пустынной дороге, наши ребята разбивают палатки у самых гусениц своих танков и ужинают сосисками из консервных банок. Генри достает из нижнего лотка холодильника салат-валерьянницу, кладет в овощерезку. Споласкивает листья салата холодной водой. Офицер, совсем молодой парень, стоя у палатки, указывает на развернутую карту и что-то рассказывает. У Пероуна не возникает искушения включить звук: отцензурированно-бодрая атмосфера военных новостей наводит на него тоску. Он режет салат и выкладывает его в глубокое блюдо. Масло, лимон, соль и перец добавит позже. На десерт — сыр и фрукты. А на стол накроют Тео и Дейзи.

Все приготовления закончены; тем временем начинается сюжет о самолете — он идет четвертым. Со странным чувством — как будто ему сейчас сообщат что-то новое и важное о нем самом — Пероун включает звук и встает перед экраном, вытирая руки полотенцем. Четвертое место в новостях означает, что ничего нового не выяснилось или, возможно, власти зловеще молчат; однако с первых же секунд по унылому тону диктора становится понятно, что сенсации не выйдет. Вот и пилоты — старший, с прилизанными седеющими волосами, и его невысокий плотный коллега — стоят у дверей отеля в Хитроу. Пилот объясняет через переводчика, что они не чеченцы, не алжирцы, вообще не мусульмане, а христиане, во всяком случае крещеные, а вообще-то ни Библию, ни Коран никогда и в руках не держали. Короче говоря, они русские и этим гордятся. И к американской детской порнографии, найденной в грузовом отсеке полусгоревшего самолета, не имеют никакого отношения. Они работают на респектабельную компанию с офисом в Голландии и отвечают только за самолет. Да, конечно, детская порнография — это отвратительно, но в их обязанности не входит проверять груз, занесенный в декларацию. Им не предъявлено никаких обвинений, и, получив разрешение от министерства гражданской авиации, они немедленно вылетят домой, в Ригу. Вопрос о действиях диспетчера и наземных служб тоже отпал: все было сделано по инструкции. Оба пилота к городской полиции претензий не имеют. Второй пилот, толстячок, добавляет, что больше всего мечтает сейчас о горячей ванне и выпивке.

  67