105 
Нескоро они добрались до поместья Делоне, где им предстояло начать супружескую жизнь. В доме — обогретом, насколько возможно, — супругов приветствовали улыбками преданные слуги, для молодоженов была приготовлена спальня и накрыт приличествующий оказии ужин — вокруг Али и Катарины так хлопотали, словно им, переполненным Счастьем, невмоготу было шевельнуться, — Али шепнул Катарине, что не удивится, если вот-вот им преподнесут бумажные короны и пропоют здравицу в их честь, — тут Катарина рассмеялась — рассмеялась впервые за все предсвадебные дни. Однако же когда все в доме затихло и настала неотвратимая пора удалиться на покой, оба вновь замолчали — они казались друг другу чуждыми, сколь это возможно для человеческих существ, хотя и полагали, что знают друг друга в самом полном смысле этого слова — и все же (смеем утверждать), по сути, не знали совсем — и не знали о том, что не знают. Возник нешуточный вопрос, должны ли они разделить супружеское ложе, — Новобрачная, находясь в положении, упомянутом выше, наслышалась от родственниц строжайших предостережений относительно того, что в столь деликатном состоянии следует опасаться малейшего риска, — однако в конце концов, словно дети, напуганные темнотой, они забрались вместе под алые Завесы нарядной постели, предназначенной для них обоих, и — но тут я обязан также опустить Завесу.
В полночь — проснувшись, сама не понимая почему, — Катарина обнаруживает, что в постели она одна — а в камине пылает Пламя, на фоне которого, за пологом, движется, приближаясь и вырастая, какая-то фигура — но тут завесы рывком раздергиваются, и она вскрикивает в испуге — перед ней стоит ее Супруг в халате — невидящие глаза его горят яростью — а в руке он сжимает пистолет!
«Милорд — что вы делаете?» — у Катарины вырвалось одно лишь восклицание — и когда Али, который словно не подозревал, что он не один, вздрогнул и уставился на нее в ошеломлении, она поняла, что возгласом пробудила его ото сна, — и волосы ее от ужаса «зашевелились, как бы живые».
«Мне что-то послышалось, — проговорил Али. — Не знаю что — я вскочил…»
«Ты узнаешь меня?»
«Катарина! Как я могу тебя не узнать?»
«Умоляю тебя — вспомни, что я жду ребенка — твоего ребенка — не поражай страхом мое сердце: пострадает не только оно одно, но оба — быть может, непоправимо — заклинаю тебя, смилостивься хоть немного — если не ради меня, то ради своего Дитяти!»
«Тише — тише, не волнуйся! — Али поставил пистолет на предохранитель и отложил оружие. — Послушай, опасности нет — глупо так думать — что там было, не понимаю».
«Ложись тогда в постель — час поздний».
«Да».
«Помолись со мной — это успокоит нас обоих».
Али подчинился — или просто-напросто выслушал молитвы Катарины — но, снова оказавшись под одеялом, надвинув на лоб ночной Колпак и прижав Щеку к Подушке, никак не мог сомкнуть глаза от недоумения. Признаться по правде, Али ничего не слышал — он и сам не знал, почему встал с постели, накинул халат и взялся за оружие, — побудили его к тому причины, принадлежавшие иным пределам, где перед ним стояли иные задачи, — однако все это ушло в прошлое — и пределы, и задачи, и он сам, и все прочее — ускользнуло, как вода через сито, — так что, очнувшись, он не в состоянии был ничего объяснить жене, разве только сказать: мне что-то послышалось, хотя на деле он не слышал ничего!
Не успели лорд с супругой вернуться в Лондон по окончании паточного месяца, как в их новые Апартаменты пожаловал юрист Уигмор Бланд. Улыбчивый, как и прежде, столь же довольный собой, сколь и миром, в котором продолжал энергично действовать, мистер Бланд явился со следующей новостью: хотя виды на успех в отмене ограничений на наследование Аббатства остаются для Али самыми лучезарными (что будет означать успех и великого Законника), теперь выяснилось, что нужные документы будут подписаны и скреплены печатью не ранее как по прошествии нескольких месяцев и даже лет.
«Не знаю, как это могло произойти, — продолжал мистер Бланд — и лицо его затуманилось, как бывает, когда на Солнце набегает легкое облачко, — однако судейской коллегии предъявлены новые свидетельства, ставящие под вопрос ваше исключительное право на владение землями и доходами, которые, на основании вашего Титула, переходят к вам, — в них утверждается, что существуют и другие претенденты и что доказательства этого будут представлены в ближайшее время, — а подобные заявления не подлежат быть отвергнутыми без внимания, сколь беспочвенными они бы ни оказались».
105 
