Не могу поверить, что сонный голос Энди — не притворство. Ну да, уже полночь, но Энди никогда не заваливается спать раньше двух.
— …А, Камерон. Ну да, мне сразу показалось, что номер знакомый. Как дела?
— Порядок. А у тебя?
— Как всегда, ты же знаешь. Порядок. Полный.
— Ты обкурился, что ли?
— Ну, сам понимаешь.
— Слушай, если слишком поздно, то я перезвоню…
— Нет-нет, давай.
Я сижу в крохотной комнатке своей квартиры, телевизор включен, звук выключен, компьютер включен на дисплее таблица результатов «Деспота». Сейчас вечер пятницы, и по идее я бы должен где-нибудь развлекаться, но я жду звонка от мистера Арчера, а кроме того, боюсь, что найду себе какую-нибудь такую развлекуху, что мне захочется курить — вот еще одна причина, почему я остался дома смотреть телевизор и играть в игрушки, но потом начал думать об Аресе, пятерых покойничках и парне, который сидит в багдадской кутузке, и внезапно меня осенило: Камерон, ты явно ввязался в историю с материалами из стола Перла Фротуайта; тут я испугался, мне захотелось услышать человеческий голос, и я позвонил Энди, потому что должен ему телефонный звонок и почти не общался с ним после его короткого визита летом на уик-энд, но вместо Энди напоролся на его автоответчик в темном отеле всего в двух сотнях километров отсюда, хотя слышимость по-прежнему слабая, глуховатая. У меня такое ощущение, что я слышу, как его голос эхом отдается под сводами этого тихого, холодного места.
— Ну, что у тебя интересненького? — спрашиваю я.
— Ничего особенного. Ездил вот на рыбалку. Был в горах. Сам знаешь. А ты как?
— А как всегда. Валяю дурака. Пишу статью. Да, я бросил курить.
— Опять?
— Нет, теперь окончательно.
— Молодец. Все потрахиваешь эту замужнюю штучку?
— Боюсь, что так, — говорю я (и рад, что он не видит, какую гримасу я при этом корчу).
Неловко все это, ведь Энди знает и Ивонну, и Уильяма еще со Стерлинга, он корешился с Уильямом, и, хотя их пути вроде разошлись, мне не хочется, чтобы Энди знал про меня и Ивонну. Я всегда беспокоюсь, как бы он не догадался, что это она.
— Ага… Как, ты говорил, ее зовут?
— Не помню, чтобы я тебе это говорил, — со смехом отвечаю я и снова усаживаюсь на стул.
— Боишься, что я кому-нибудь скажу? — веселится он.
— Ну да. Живу тут в постоянном страхе, что это станет известно широкому кругу наших общих знакомых.
— Да брось ты. Пора тебе обзавестись собственной женщиной.
— Угу, — говорю я, изображая, словно обкурился и с трудом ворочаю языком. — Да, корешок, пора, понимаешь, найти себе типа телку.
— Ты никогда не прислушивался к моим советам.
— Не оставляй попыток. Может, когда-нибудь.
— А ты альтернативу, случаем, не пробуешь?
— Это еще что?
— Ну, сам знаешь, с мальчиками.
— Что-что? Господи помилуй, нет. Я хочу сказать… — Я смотрю на телефонную трубку у себя в руке. — Нет, — говорю я.
— Это я так, просто полюбопытствовал.
— С чего это вдруг? А ты? — спрашиваю я и тут же жалею, что сказал это таким тоном, будто осуждаю, а то и вообще ненавижу гомосексуалистов.
— Не, — говорит Энди. — Я нет… Я вроде того… Ну, сам знаешь, я вообще ко всему этому потерял интерес. — Он смеется, и мне снова представляется, что я слышу, как его голос эхом разносится по темному отелю. — Просто… ну, ты сам знаешь — от старых привычек трудно избавляться.
— Но все же от них избавляются, — говорю я ему. — Разве нет?
— Наверное. Бывает.
— Черт, — говорю я, подаюсь вперед и запускаю «Деспота» — мне необходимо что-то делать, обычно я в такой момент хватаюсь за сигарету. — Я скоро собираюсь в ваши края, тогда и к тебе загляну. Ты меня там не съешь, а, Гулд?
— Я только немного свихнулся от одиночества. Горный психоз, — он снова смеется, — а в остальном ничего. Так что приезжай, только дай мне знать заранее. Здорово будет увидеться. Жду с нетерпением. Давненько не общались.
— Тогда до скорого. — Я кликаю мышкой, чтобы обновить географию. — Как там дела с твоими долбаными хоромами?
— Что? А, с домом.
— Ну да, с домом.
— Нет, ничего. Все как прежде.
— Протечки-то залатал?
— Не… Ох.
— Что?
— Вру.
— Таки залатал?
— Нет, забыл; тут кое-что изменилось.
— Что?
— Ну, пара потолков обвалилась.
— Ух ты!
— В общем, тут сыровато.