Особенно,... 
70 
Акт благотворительности миссис В. был уникален по своему масштабу, но и другие обращенные постоянно проявляли щедрость, пусть в более скромных размерах, притом что Сальвадор, как рассказывают, неохотно принимал пожертвования и всякий раз проверял, знает ли дающий, что делает это для спасения собственной души (ибо давать – куда большее благо, нежели получать, а душа Сальвадора и без того чувствовала себя неплохо – спасибо, и вам того же, – так что он мог позволить себе не опускаться до сбора дани).
О нашем Ордене люди узнавали из средств массовой информации (впрочем, крайне редко), из предостережений искренних, но заблуждающихся проповедников и священнослужителей, которым было невдомек, что любая реклама хороша, но большинство последователей приводила к нам молва (нужно признать, что попытки распространять «Правописание» коммерческим способом никогда не имели успеха). Как я уже говорила, мы в каком-то смысле были первыми хиппи, первыми «зелеными», первыми неомистиками, поэтому те немногие смельчаки, которые шли в авангарде социальных перемен, опережая свое время лет на двадцать, закономерно обращали свой взор к учению, которое содержало в себе ростки всех идейных потрясений грядущей эпохи.
Через несколько лет после основания нашего Ордена дед наконец-то перестал искать пресловутую брезентовую суму и зажил, говоря сегодняшним языком, как гуру: он изрекал мудрые сентенции, открывал себя видениям, которые направляли нашу веру, и являл собою живой пример успокоенной святости. Сестры по-прежнему делили с ним супружеское ложе и рожали ему детей (самым важным и примечательным событием стало появление на свет моего отца двадцать девятого февраля тысяча девятьсот пятьдесят второго года), а вдобавок, прерываясь только на периоды беременности, промышляли разъездной торговлей – все шло своим чередом, пока не случился раскол.
Мистер Мак-Илоун решил остаться в Ласкентайре, который, как-никак, составлял его собственность, но настоял на том, чтобы мой дед принял в дар всю домашнюю библиотеку. К этому времени в Общине было уже пятеро полнообращенных, то есть людей, которые переехали в Ласкентайр, чтобы обрабатывать землю, рыбачить и слушать проповеди нашего Основателя. Кроме того, к нам примкнуло не менее дюжины сочувствующих вроде Поссилов, которые приезжали на пару недель, а то и на месяц-другой и полностью себя обеспечивали, кто как мог. После того как мы получили в дар Верхне-Пасхальное Закланье, двое полнообращенных аскетов – они называли себя апостолами – изъявили желание остаться в Ласкентайре, на острове Гаррис, и Сальвадор, проявив несомненную мудрость, не стал указывать, кому переезжать, а кому остаться.
Дед и сестры видели много фотографий Верхне-Пасхального Закланья и даже посмотрели немой фильм, спроецированный на простыню в доме единственного нашего сторонника на всем острове Гаррис – у того в доме, как ни странно, было электричество. И все же для своего времени – шла весна пятьдесят четвертого – это была, надо думать, весьма рискованная затея: упаковать свой скарб в автолавку, служившую когда-то передвижной библиотекой, и двинуться в порт Сторноуэй, где фургон загнали в огромную сеть, а потом краном перенесли на паром, который долго плыл по бурному морю в Кайл, что в графстве Лохэлш. Оттуда, оставив позади изломанное, терзаемое бурями побережье Западных островов, переселенцы медленно продвигались по узким, извилистым дорогам в южном направлении, к относительно благополучным районам центральной Шотландии, где вдоль берегов реки Форт им открылись невиданные просторы: покатые холмы, блуждающие речушки, леса, шуршащие листвой от легкого ветерка, и солнечные пастбища.
Мистер и миссис Вудбин к тому времени перебрались в маленький дом с башенкой, который отделялся от фермы железным мостом. Сальвадор, сестры, их дети и последователи, в том числе и Поссилы, которые пришли на помощь переселенцам, сначала вознесли молитву, а потом закатили пир, чтобы отпраздновать новоселье. Вслед за тем они стали обживать особняк, водворив туда свое скромное имущество, добавили к богатейшей (правда, пылившейся без дела) библиотеке книги мистера Мак-Илоуна и посвятили последующие недели, месяцы и годы реконструкции фермы и восстановлению запущенных угодий.
Брат миссис Вудбин, который после войны сколотил состояние на торговле излишками армейского имущества и вооружения, тоже стал подумывать о принятии нашей веры и от своих щедрот облагодетельствовал Орден некогда дорогостоящей, но давно списанной за ненадобностью военной техникой; кое-что из его даров впоследствии даже удалось – кто бы мог подумать! – оригинальным образом использовать в хозяйстве; а может, этот человек просто использовал ферму как свалку для железного хлама, на котором не сумел погреть руки (единого мнения на этот счет не было).
70 
