Особенно,... 
91 
— Фокусам? — повторила она. — Эти фокусы, как ты их называешь, — твое ученичество. Если ты их презираешь, нашему союзу конец. А теперь кончай жаловаться и зажги свечу.
Нат застонал от отвращения.
— Я не могу, — злобно пробормотал он, и в тот же миг с яростным «фшшш!» свеча вспыхнула фиолетовым пламенем, разметала бумаги, покачнула подсвечник и выпустила струю огня до самого потолка, так что на штукатурке осталось черное пятно сажи.
Скади невозмутимо выгнула бровь.
— Тебе не хватает контроля, — сказала она. — Еще раз.
Но Нат с дикой радостью уставился на почерневший огарок.
— У меня получилось! — воскликнул он.
— Плохо, — возразила Охотница.
— Но ты почувствовала? — спросил Нат. — Такая сила… — Он резко умолк, прижав руку к виску, словно у него заболела голова. — Такая сила, — повторил он, но рассеянно, словно думал о чем-то другом.
— Еще раз, будь добр, — холодно велела Скади. — И на этот раз постарайся быть сдержаннее.
Она поправила подсвечник, который все еще был раскален, и насадила новый огарок на штырь.
Нат Парсон улыбался почти отсутствующе. Руна Кен, уже менее кривая, начала возникать между его пальцами.
— Спокойнее, — посоветовала Охотница. — Не спеши.
Кен ярко разгоралась, крупица огня в ладони пастора.
— Слишком много, — предостерегла Скади. — Немедленно притуши.
Но Нат то ли не слышал ее, то ли не обращал внимания, поскольку Кен еще разгорелась, пылая так ярко, что Скади чувствовала ее, точно каплю жидкого стекла, излучающую невыносимый жар.
Глаза Ната сузились и замерцали страстным огнем. Разбросанные бумаги на столе перед ним начали скручиваться и коробиться. Сама свеча, так и не загоревшись, начала таять, плавиться по мере того, как становилось все жарче.
— Прекрати, — приказала Скади. — Не то поджаришься.
Нат Парсон лишь улыбнулся.
Скади почему-то занервничала. Кен через стол от нее была сжатым сердцем печи, ее желтый цвет сменился зловещим голубовато-белым.
— Прекрати, — повторила она.
И снова Нат Парсон не ответил. Скади бросила пальцами Иса, надеясь заморозить огненную руну до того, как та сорвется и наделает бед.
Только тогда Нат посмотрел на нее. Над ворохом опаленных бумаг голубая Иса и огненная Кен схлестнулись в смертельной схватке, и Скади снова ощутила необычное, болезненное беспокойство.
«Этого не должно было случиться, — подумала она. — У парня нет ни опыта, ни чар. Так откуда такой приток силы?»
Иса в ее руке начала слабеть. Скади снова бросила ее, на этот раз сильнее, вложив силу собственных чар.
Улыбка на лице Ната стала еще шире, глаза его были закрыты, словно от невыносимого наслаждения. Скади надавила сильнее…
Внезапно все закончилось, так быстро, что она недоверчиво спросила себя, а было ли это вообще. Кен и замороженная Иса разлетелись на дюжину кусочков, которые впились в дальнюю стену, оставив крошечные хлопья пепла на штукатурке. Нат уставился на стену с изумлением, которое в любых других обстоятельствах показалось бы смешным, и Скади с облегчением вздохнула: нелепо, ведь ничем иным это и не могло кончиться.
И все же разве она не почувствовала нечто, когда боролась с ним через стол? Словно некая сила — быть может, даже высшая сила — присоединилась к нему или некий взгляд невыразимой проницательности быстро скользнул над схваткой воль? В любом случае все кончилось. Нат пришел в себя, он рассматривал следы на стенах и потолке, как будто впервые их видел. Скади снова заметила, как он трет лоб кончиками пальцев, словно пытаясь отогнать надвигающуюся головную боль.
— Это я сделал? — наконец спросил он.
Скади кивнула.
— Ты начал. Расскажи мне, — попросила она. — Как это было?
Мгновение Нат думал об этом, продолжая потирать висок. Затем коротко, озадаченно хохотнул, словно гуляка, припомнивший излишества давней попойки.
— Это было хорошо, — ответил он.
Их взгляды встретились, и Скади почудилось, что она заметила в серебристых зрачках отражение былой радости.
— Хорошо, — мягко повторил он, и впервые после Конца Света ледяная Охотница поежилась.
Скади собиралась незамедлительно представить своего нового союзника ванам. Но потом задумалась. В конце концов, ваны — не ее народ, разве что по браку, который оказался ошибкой. Старику она по-прежнему нравится, разумеется, но их характеры слишком несхожи, чтобы брак длился долго. В доме Ньёрда у моря она, как выяснилось, не в состоянии жить, как и он в ее убежище в горах. То же самое верно для Фрея и Фрейи: их верность принадлежит отцу, не ей. Скади знала, что ее погоня за Одином и его внучкой может не встретить единодушного одобрения.
91 
