150 
Помощник адвоката немедленно опротестовал это заявление, но судья, раздраженный предыдущими уловками, приказал ему замолчать. Противник Пэйса тем не менее, торжествуя, вернулся на место и демонстративно вынул из папки какие-то бумаги.
– У меня имеется копия свидетельства о рождении некой леди Александры Теодоры Бомонт и заявление, подписанное ее братом и поверенным отца, подтверждающее, что Дора Николлз и вышеупомянутая леди – одно и то же лицо. Если вы обратите внимание на подписи на сделке и в брачном свидетельстве, то они подписаны псевдонимом Дора Смайт, а не подлинным именем. Таким образом, оба эти документа являются недействительными.
Пэйс услышал, как зал дружно охнул. Он надеялся защитить Дору от неприятного для нее разглашения тайны, но все равно подготовился и к такому обороту. Взяв «Уложение», он направился к скамье присяжных и начал зачитывать все пункты официальных актов Законодательного собрания штата Кентукки, в которых объявлялось о прекращении действия всех общих законодательных актов Англии и принятии новых законов, касающихся прав и свобод.
Зал нетерпеливо покашливал, ожидая, когда же Пэйс сделает вывод. Наконец он захлопнул том и твердо взглянул на судью.
– Ваша честь, эти господа пытаются доказать незаконность моего брака на основании общего английского законодательного права и законодательных актов английского парламента. Законодательство штата Кентукки не запрещает жене использовать фамилию ее приемных родителей вместо фамилии убийцы ее матери.
В зале раздались радостные и испуганные возгласы. Поверенный графа закрыл глаза рукой, но не возразил. Пэйсу было неясно, что таким образом хотел выразить этот пожилой человек – отвращение к тому, что он считал деревенским фарсом вместо суда, или согласие с аргументом. В конце концов, это не важно. Судья ударил молотком и отклонил заявление Митчелла. И брак, и сделка были утверждены как имеющие законную силу.
Пэйс повернулся как раз вовремя, чтобы принять в объятия Дору. Здесь, конечно, было не место для выражения чувств, но он не мог отказать себе в поцелуе. Он гладил бледное распухшее лицо и тесно, насколько позволял кринолин, прижимал жену к себе.
Судья кашлянул и объявил перерыв на пятнадцать минут.
Глава 38
Любовь – не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы,
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
У. Шекспир Сонет 116[14]
– Аллилуйя, Николлз, поздравляю! – кричал Роберт Маккой, сбегая по ступенькам подъезда и награждая Пэйса тумаком в спину.
Толпа на лужайке перед зданием суда встрепенулась. Импульсивно народ ринулся в сторону подъезда, образовав плотное кольцо.
Пэйс крепко держал Дору за талию, отвечая на поздравления Роберта, и внимательно наблюдал за происходящим. В ненадежные времена скопление людей часто превращается в неуправляемую толпу. Пэйс не хотел, чтобы их с Дорой затерли. Краем глаза он заметил черную физиономию Джексона под вязом на лужайке и почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, если потребуется помощь, у него есть один друг.
– Я еще ничего не сделал, – ответил Пэйс сдержанно. – Теперь все зависит от главных ответчиков по этому делу. Единственное, что мне удалось доказать, что Митчелл – бессовестный обманщик, но это, кажется, и так было всем известно.
Дора придерживала руками юбки, пока они с Пэйсом спускались по лестнице. Пэйс чувствовал, как она волнуется, но не замечал никаких видимых признаков враждебности в толпе, которая, казалось, предвкушала воскресный отдых, а не насилие. Теперь он уже обладал достаточным опытом, чтобы чувствовать разницу.
Неожиданно возник какой-то оборванец в красных подтяжках и заплатанной рубашке.
Пэйс, так что, я теперь могу получить назад мое пастбище?
Амос, найми себе хорошего адвоката и докажи, что Митчелл получил его по подложным документам или другим обманным путем. Судья будет разбираться индивидуально в каждом случае. Я же только открыл суду глаза.
Мужчина как-то неловко повел плечами под подтяжками.
– А нельзя рассчитывать на тебя? Ведь сегодня тебе здорово повезло.
Толпа зашевелилась. Многие кивали. Дора выжидательно поглядела на мужа. В ее небесно-голубых глазах светилось такое восхищение и одобрение, о которых Пэйс мог только мечтать. У него перехватило дух от переполнявших его чувств, когда он вгляделся в эти доверчивые, обожающие глаза. Пэйс даже потерял дар речи. Он не заслуживал того, что видел, но страстно желал этого всеми фибрами души.
150 
