147 
А лучше было бы самому отправиться к этому красавчику, думал Гарп. Явился бы среди ночи… И Гарп встал и пошел поискать в холле телефон. А Уолт опять раскашлялся.
Если она еще не позвонила, думал Гарп, скажу ей, пусть не звонит. Скажу ей, все беру на себя. Чувства и мысли у него смешались. Хелен предала его, но она его любит, и он ей сейчас особенно нужен. Пока он еще не решил, в какой мере она предала его и какое место он занимает в ее жизни. Он был как на лезвии бритвы, между ненавистью и любовью, и вместе с тем он понимал, у нее могут быть увлечения, в конце концов, он и сам не без греха. Гарпу даже показалось несправедливым, что Хелен, стремившаяся к совершенству, так глупо попалась; она прекрасная женщина и, конечно, заслуживает лучшего. Но, когда Хелен не взяла трубки, это чуткое понимание мгновенно испарилось. Осталась только злость и сознание предательства.
„Сука!“ — думал он. Телефон звонил и звонил. „Она все-таки ушла повидать его. А может, развлекаются сейчас в нашем доме!“ Казалось, он слышит их слова: „В последний раз“. Этот щуплый щенок со своими рассказиками о тонких чувствах, которые никак не могли осуществиться в тускло освещенных ресторанах Европы. (В одном — перчатки оказались не в тон, и подходящий случай был безвозвратно потерян; в другом — женщина не согласилась, потому что у партнера был слишком тесный воротник рубашки.)
Как только Хелен может читать подобный бред?! И как она могла прикоснуться к этому хилому телу?!
— Но фильм еще не кончился! — запротестовал Данкен. — Будет еще дуэль.
— Хочу дуэль, — заявил Уолт. — Что такое дуэль?
— Мы уходим, — сказал Гарп.
— Нет! — прошипел Данкен.
— Уолт болен, — промямлил Гарп. — Не надо было вести его сюда.
— Я не болен, — заявил Уолт.
— Не так уж он и болен, — поддержал Данкен брата.
— Вставайте и пойдем! — велел Гарп и схватил Данкена за шиворот; Уолту ничего не оставалось, как подняться и первым выйти в проход. Данкен, ворча, потащился следом.
— Что такое дуэль? — спросил Уолт у Данкена.
— Это очень здорово, — ответил Данкен. — Теперь ты никогда ее не увидишь.
— Перестань, Данкен, — оборвал его Гарп. — Не вредничай.
— Это ты вредничаешь, — заявил Данкен.
— Правда, пап, — поддержал его Уолт.
„Вольво“ весь зарос льдом, на переднем стекле — сплошная ледяная корка; в багажнике, наверно, есть разные щетки, снежные дворники и прочая ерунда. Но за зимние месяцы все это основательно поизносилось, а может, ребята играли с ними и все порастеряли. Да Гарп и не собирался тратить время на очистку ветрового стекла.
— Тебе же ничего не видно! — сказал Данкен.
— Я здесь живу, — ответил Гарп. — И все знаю наизусть. Так что смотреть необязательно. — Но, конечно, ему пришлось опустить стекло со своей стороны и подставить лицо под дождь и снег; так он и поехал домой.
— Холодно! — Уолт дрожал. — Закрой окно!
— Мне нужно видеть, куда я еду.
— Ты, кажется, сказал, что тебе это необязательно.
— Я замерз! — завопил Уолт и демонстративно закашлялся.
Во всем виновата Хелен, думал Гарп. В том, что у Уолта такой насморк, что он опять заболел. В том, что Данкен рассердился на отца, что он сам так непростительно вел себя в кино — надо же, схватить мальчика за шиворот и вытащить его из кресла — во всем виновата она, эта сучка, и ее блудливый любовник!
Глаза его слезились от ветра и снега, и он опять подумал, как сильно любит Хелен и никогда больше не будет изменять ей, никогда не причинит такую боль. Он поклянется ей в этом.
А Хелен в этот миг чувствовала, что совесть у нее чиста. Она так нежно любит Гарпа. Майкл Милтон вот-вот удовлетворится — все признаки об этом говорили: изгиб в талии, характерная манера приподнять бедра и сильное напряжение той мышцы, которая ни на что другое не используется. Все почти кончено, подумала Хелен. И вдруг нос ее ткнулся в холодную бронзу его ремня, а затылок ударился о руль. Майкл Милтон вцепился руками в руль, как будто полуторатонный „бьюик“ собрался взлететь.
…Гарп выехал на дорожку к дому со скоростью около 40 миль[39]. Он свернул с шоссе на третьей скорости и при выезде нажал газ; дорога обледенела, и на какое-то мгновение он испугался, как бы машина не забуксовала на коротком подъеме. Но поменял передачу, только когда почувствовал, что машина хорошо держит дорогу. Перевел рычаг без головки на нейтраль, секунду спустя вырубил мотор и выключил фары.
147 
