Последние отзывы

  80  

Она почти готова покинуть колледж. Ей не нравится строгая дисциплина. Она предпочитает дружить со взрослыми, с мужчинами; и хотя во втором семестре можно будет съехать из общежития и снять квартиру в городе, все равно ее жизнь слишком уж ограниченна. А так хочется пожить настоящей жизнью. Вот в Вене у Гарпа действительно была настоящая жизнь, хотя Гарп изо всех сил уверял ее, что это не так.

До чего же глупенькая Неоперившаяся Пташка! Податливая, как банан! И как же легко ее заманить! Гарпа охватило внезапное нестерпимое желание поймать эту пташку. Ее так же просто взять, как ночных бабочек с Кёрнтнерштрассе. Она примчится туда, куда он укажет. Только немного посвистать. Достаточно самой наивной приманки — совсем немного лжи.

Хелен прочитала ему статью о „Промедлении“ в одном из самых популярных журналов. Роман был назван сложным и трогательным, имеющим острый исторический фон; драмой, отражающей стремления и страдания, свойственные юности.

— В задницу все стремления и страдания юности, — выругался Гарп. Некоторые из этих стремлений он вообще не мог теперь вспоминать без стыда.

А единственная ненадуманная драма, пережитая им в эти первые пять лет жизни с Хелен, не имела к нему прямого отношения.

Гарп легко бежал по аллее городского парка. И вдруг увидел девочку, совершенно голенькую девочку лет десяти. Она бежала впереди него. Увидев, что он догоняет ее, девочка упала ничком и закрыла лицо руками. Сначала попыталась закрыть свою голую попку, потом судорожно прижала ладошки к несуществующим грудкам. День был холодный, поздняя осень. Гарп увидел испачканные кровью маленькие ножки и распухшие от слез насмерть перепуганные глаза. Встретившись с ним взглядом, девочка стала пронзительно кричать.

— Что случилось? — ласково спросил Гарп, хотя не сомневался в ответе.

Он огляделся. Вокруг никого не было. Сжавшись в комок, девочка кричала не переставая.

— Не бойся, родная, — тоскливо повторял Гарп. — Я же хочу помочь тебе.

Но его утешения вызвали у ребенка еще больший приступ ужаса.

„Господи! — подумал Гарп. — Это, наверно, те самые слова, которые Говорил ей маньяк“.

— Куда он пошел? — спросил он и тут же переменил тон, стараясь убедить, что он ее защитник. — Я придушу его собственными руками!

Она примолкла, уставившись на него. Голова ее непроизвольно подергивалась, пальчики беспрестанно сжимались и разжимались, охватывая худенькие плечи.

— Пожалуйста, — очень ласково произнес Гарп, — скажи, где твоя одежда?

Он стянул через голову единственное, что мог предложить ей, — пропотевшую тенниску, оставшись в шортах и спортивных тапочках. И даже вздрогнул от прикосновения ледяного воздуха к влажному телу. Увидев его приготовления, девочка издала страшный вопль и, нагнув голову к коленям, закрылась ладонями.

— Постой, постой, дорогая… Господи, да что же это такое! Надень скорее, ведь холод какой, — забормотал он в растерянности.

Он попытался накинуть тенниску ей на плечи, но она выскользнула из-под нее и поддала ногой. И вдруг засунула в рот кулачок и стала остервенело грызть его.

„Глядя на ее худенькое тельце, нельзя было сказать наверное — мальчик это или девочка, — писал потом Гарп. — Может, только розовые кружки вокруг крохотных сосочков на груди были чуть пошире, чем у мальчиков. Пол этого ребенка было трудно определить даже по мягкому безволосому бугорку между сжатых ножек. Ручки тоже были совершенно детские, безотносительно к какому-либо полу. Возможно, чью-то чувственность мог привлечь ее рот — губки были довольно пухлые. Но скорее всего они распухли от боли“.

Слезы потекли по лицу Гарпа. Только серое небо и мертвые листья вокруг. Он стал звать на помощь. Услышав его крик, девочка взяла тенниску и накрылась ею.

Конная полиция, курсирующая по парку, застала странную картину — обнаженный по пояс мужчина, зовущий на помощь, и голенький ребенок, скорчившийся у его ног под большой майкой. Оба полицейских не сомневались, что перед ними преступник над своей жертвой. Один из них оттеснил Гарпа от девочки, так что чуть не затоптал ее, вклинив между ними лошадь. Другой ударил „преступника“ по ключице дубинкой. У Гарпа словно отнялась одна половина тела. „Но не обе! — писал он потом. — „Вторая половина“ позволила мне сильным ударом выбить полицейского из седла“.

— Это не я, сукин ты сын! — заорал он вслед обидчику. — Я сам только что пришел, две минуты назад!

  80