94 
— Кори, мы едем туда затем, — терпеливо растолковал он, словно не видел в заявлении подчиненного ничего необычного, — чтобы лично осмотреть место похищения. Эйб, если мы свернем на север, по шоссе номер девяносто один доберемся до Хартфорда, а оттуда на восток, то доедем быстрее — дорога там лучше, чем шоссе номер девяносто один на участке до Нового Лондона.
— Не выйдет, — коротко отозвался Эйб. — Впереди сразу пять трейлеров.
— Хорошо еще, отопление работает, — сказал Кармайн, удобно устраиваясь на любимом заднем сиденье. — Я тут пока вздремну.
Семья Хури жила на извилистой улице неподалеку от реки Шетаккет в очаровательном доме — выступы и пристройки придавали живописный вид всем трем этажам. От дороги дом отделял огромный пруд, замерзший в это время года, как и ручей, соединяющий его со скованной льдом рекой. Пруд расчистили от снега и превратили в каток, и, судя по дощатым причалам, летом здесь катались на каноэ. На ветру сухо шуршали высокие камыши, расстилающиеся вдалеке заснеженные поля золотило солнце. Дом окружали по-зимнему голые березы и ивы, на холме за озерцом высился вековой дуб. Для летних пикников в тени — самое место. Где еще растить детей, если не в этой американской мечте наяву?
Кармайн узнал, что детей в семье семеро и отдельно живет лишь старший, девятнадцатилетний Энтони. Его брату Марку семнадцать, Фейт — шестнадцать, Норе четырнадцать, Эмили двенадцать, Мэтью десять, а младшей Филиппе — восемь.
Семья обезумела от горя, расспросить не удалось никого, даже отца. Почти тридцать лет жизни в Америке не отучили их от свойственной левантийцам бурной реакции на потерю ребенка. Когда Кармайн наконец нашел фотографию Фейт, то сразу понял, что пытался втолковать ему Патрик на Понсонби-лейн. Фейт выглядела как сестра других похищенных — пышноволосая, с огромными темными глазами и сочными губами. Из всех девушек она была самой светлокожей, почти как уроженка Южной Италии или Сицилии со средиземноморской смуглотой.
У Патрика, разыскавшего Кармайна на холодной веранде, был удрученный вид.
— Смерзшийся снег утоптан, они расстелили соломенную циновку от подъездной дорожки до задней веранды — словно дешевый ковер на лестнице, — сообщил он. — Подъездная дорожка расчищена и посыпана солью; если на ней и остались следы шин, местная полиция все затоптала. Заднюю дверь преступники открыли ключом или с помощью набора отмычек — они точно знали, где спит Фейт. У нее отдельная комната, как у всех детей, — на втором этаже, рядом с остальными спальнями. Ее скорее всего застали спящей. Единственные следы борьбы — несколько складок на простыне в изножье кровати. Возможно, она пыталась отбиваться. Фейт вынесли тем же путем, которым проникли в дом, по соломенной циновке добрались прямо до машины, не оставив следов. Насколько мы можем судить, никто ничего не слышал. Фейт хватились, когда она не вышла к завтраку, который мать подает зимой пораньше: по дорогам, заваленным снегом, до Нориджа целый час езды. Дети уезжают из дома вместе с отцом и до уроков остаются у него в магазине, откуда до школы рукой подать.
— Ты сделал за меня всю работу, Патси. Уже узнал, какой у нее рост? Вес?
— И не узнаю, пока не приедет отец Хэнниган с монахинями. Родители на грани помешательства, меня никто не желает слушать. Рвут на себе волосы клочьями.
— А миссис Хури до крови раздирает кожу. Поэтому я здесь, а не там, — со вздохом добавил Кармайн.
— Родные убеждены, что Фейт уже мертва.
— Скажи честно, Патси, неужели нельзя их понять? От нас меньше толку, чем от козла молока, и Кори с Эйбом осознают это. Им тяжело, просто они не подают вида.
Патрик присмотрелся, сощурившись, и вздохнул с облегчением.
— А вот и священник со свитой. Может, хоть теперь в доме станет тише.
Успокоить родителей не удалось, но отец Хэнниган и три монахини сумели ответить на вопросы Кармайна. Рост Фейт не превышал метра пятидесяти пяти, весила она меньше сорока килограммов, имела стройную, но не слишком развитую фигуру. Милая, набожная девочка, училась только на «отлично» по всем предметам, любила естественные науки, мечтала учиться на медицинском. Минувшим летом она записалась в добровольные помощники в больнице Святого Стэна, но родители не разрешили — не хотели, чтобы она с малых лет впрягалась в работу. Старший брат Фейт, Энтони, учился в медицинском колледже при университете Брауна — по-видимому, все дети в семье увлекались естественными науками. Семья была дружной и пользовалась уважением соседей. Их магазин находился в богатом районе Нориджа, его никогда не грабили, в дом ни разу не вламывались, никто не нападал на детей и не досаждал им.
94 
