Особенно,... 
10 
— Мама себя хорошо чувствует? — спросила я, и Махито вздохнул. В волевом взгляде, в правильных чертах лица — во всем отчетливо проявлялось его превосходство над другими мужчинами. Если бы он ходил в плавания, то наверняка бы стал прекрасным моряком.
Голос у него был тихий, приглушенный.
— Да нет. По правде говоря, скоро ей опять рожать.
— Это же здорово, разве нет? — поколебавшись, пожелала я ей удачи.
— Мать думает, что на этот раз уж точно родится девочка. Ну, посмотрим, — со вздохом произнес Махито.
Если не родится девочка, то так и будут продолжать считать их семью проклятой, и все три брата по-прежнему будут вынуждены жить на острове как изгои. А ведь матери Махито, должно быть, уже около сорока. Вся надежда была на предстоящие роды — иначе их семье было не выжить.
— Все будет хорошо. Непременно будет девочка, — горячо пожелала я.
— Хорошо, если так. Намима, честно говоря, у меня к тебе есть просьба, — с трудом выговорил Махито, опустив глаза. — У тебя в корзинке остатки еды Камику, не так ли?
Удивившись, я спрятала корзинку за спиной. Госпожа Микура и мать не разрешили мне никому говорить об этом. А Махито продолжил:
— Да ты не прячь. На острове все об этом знают.
Вот оно как! Я подняла глаза на Махито. Со страдальческим выражением лица он промолвил:
— Если какая малость остается после Камику, не могла бы ты не выбрасывать остатки, а отдавать мне? Матери нужно хорошо питаться, иначе она умрет.
Я растерялась от такой неожиданной просьбы.
— Госпожа Микура… — начала было я, но Махито перебил меня.
— Я знаю. Никто не должен притрагиваться к тому, к чему прикасались уста Камику. Это закон острова. Но моя семья на краю гибели. Четыре моих младших брата умерли один за другим, и сейчас должен родиться восьмой ребенок. Мать говорит, что, похоже, на этот раз будет девочка, но у нее совсем нет сил, и я беспокоюсь, как бы она не умерла во время родов. Очень тебя прошу, отдай мне остатки еды. Я знаю, что меня ждет за это наказание.
Если я откажу ему, то вряд ли Махито силой постарается отнять у меня корзинку. Я посмотрела в глаза Махито, следовавшему за мной по пятам с решительным выражением лица. В темноте его глаза поблескивали. И когда я поняла, что это были слезы, я протянула ему корзинку.
— Но только сегодня.
— Спасибо. Правда, спасибо. Я твой должник.
Махито поклонился, а мне вдруг неожиданно стало страшно, и я обернулась. Звук раскачиваемых ветром деревьев напоминал звук шагов.
— Подожди! Корзинку верни! Госпожа Микура наверняка слышит, как я бросаю остатки еды в море. Нужно что-то сбросить взамен. Поспеши! — сказала я нетерпеливо. — Если она услышит всплеск воды позже обычного, то может выйти посмотреть, что случилось.
Махито проворно побежал и, не боясь обжечься, нарвал большие листья алоказии на обочине дороги. Я открыла крышку корзинки и переложила ее содержимое на лист. В тот момент я заметила, что рисовые лепешки моти окрашены соком кику в красный цвет. Это были праздничные моти. Они остались почти нетронутыми. От удивления я опрокинула глиняный сосуд с супом из морской змеи. Густой суп потек по нашим рукам и закапал на землю. В то же мгновение вокруг распространился насыщенный аромат пищи. Мы с Махито одновременно сглотнули слюну и посмотрели друг на друга. Неожиданно мои глаза наполнились слезами. Не знаю даже, как выразить словами то, что я почувствовала. Возможно, это была печаль от того, что я узнала что-то доселе неведомое мне.
Я заметила, что руки у Махито мелко дрожат. Поняв, что Махито тоже боится, я в душе немного успокоилась.
— Отдай еду матери.
Кивнув, Махито поспешно свернул листья с едой. Затем, завернув землю и песок в такой же лист алоказии, положил его в пустую корзинку.
— Спасибо, Намима, — поблагодарив несколько раз, Махито с сожалением втоптал остатки пролитого супа в землю. Увидев это, я произнесла:
— Махито, завтра приходи за едой в это же время. Только принеси с собой какую-нибудь утварь.
— Я твой должник, — тихо поблагодарил Махито и бросился в темноту.
Наверное, побежал к себе, в маленькую ветхую хибарку на отшибе деревни. Остров был невелик, и люди помогали друг другу во всем, будь то строительство хижин и кораблей или починка сетей. Семье Махито, будучи изгоями, неоткуда было ждать помощи, и они, должно быть, жили в большой нужде.
10 
