114 
Она улыбнулась своим мыслям. Если разобраться, это и в самом деле было смешно: впервые за двадцать лет их брака козыри оказались в ее руках. У нее есть то, что нужно Марку, – его сын. Или дочь – теперь, когда Пилар умерла, дочь тоже сгодится. Марку нужен ее ребенок. Какая нелепость! Поскольку он явно не собирается отпускать ту девушку, он мог бы иметь ребенка от нее. Но по какой-то неведомой причине ему нужен именно ребенок Динны. Динну это открытие даже позабавило: можно сказать, что теперь она держит Марка за горло. Она может от него уйти, может остаться с ним, может заставить его заплатить. Пожалуй, она даже могла бы вынудить его бросить любовницу – или сделать вид, что он ее бросил, как Марк сейчас и поступил. Он дал ей понять, что его роман закончен, но теперь-то Динна точно знала, что это неправда. Она со вздохом выпрямилась и открыла глаза. Ей вдруг подумалось, что она много лет жила с закрытыми глазами.
Она встала и пошла по неосвещенному дому, спустилась по лестнице, зашла в гостиную и села в темноте у окна, глядя на огни бухты. Странно будет уйти из этого дома, от Марка. Страшновато будет остаться одной, не имея никого, кто мог бы позаботиться о ней и о ее ребенке. Если она уйдет, все станет для нее новым и пугающим. Но так будет честнее. Она будет одинока, но не так, как раньше, по-другому. Не будет лжи.
Динна просидела в одиночестве до рассвета. Она ждала Марка. Решение было уже принято.
В начале шестого Динна услышала, как в замке поворачивается ключ. Она бесшумно подошла к двери гостиной и остановилась в проеме, похожая в белом атласе на привидение.
– Bonsoir, – сказала Динна по-французски. – Или мне лучше сказать bonjour?
Первые лучи солнца окрасили небо над заливом в розовые и оранжевые тона. Неподвижная вода была гладкой, как зеркало. В кои-то веки не было тумана. Прежде всего Динне бросилось в глаза, что Марк пьян. Не так чтобы до безобразия, но все-таки.
– Ты уже встала? – Марк пытался держаться на ногах как можно тверже, однако пошатнулся и был вынужден ухватиться за спинку стула. Казалось, ему было неловко даже просто разговаривать с ней. – Динна, но ведь сейчас очень рано.
– Или очень поздно. Хорошо провел время?
– Конечно, нет! Что за ерунда! Мы до четырех утра просидели в зале заседаний, а потом пошли выпить. Чтобы обмыть...
– Как чудесно, – заметила Динна ледяным тоном. Марк воззрился на нее так, будто надеялся отыскать ключ к загадке. – И что же вы обмывали?
– Новую... – Марк чуть было не сказал «шубу», но вовремя спохватился. – Новое торговое соглашение по мехам из России.
Довольный собой, он улыбнулся жене. Динна не ответила на его улыбку. Она была холодна и неподвижна, как статуя.
– Да, шуба очень красивая.
Ее слова, словно булыжники, тяжело упали между ними.
– Что ты имеешь в виду?
– Думаю, мы оба прекрасно понимаем, что я имею в виду. Я сказала, что шуба очень красивая.
– Но это какая-то бессмыслица...
Однако Марка выдали глаза: он не смог выдержать взгляд Динны.
– Я так не думаю. Вчера вечером я видела тебя и твою подругу. Насколько я понимаю, этот роман длится уже давно.
Динна словно одеревенела. Марк не ответил, отвернулся от Динны и стал смотреть на залив.
– Я мог бы сказать, что столкнулся с ней случайно. – Он снова повернулся к Динне. – Но не буду. Я пережил очень трудные времена: смерть Пилар, потом беспокойство за тебя...
– Она теперь живет в Сан-Франциско? – нетерпеливо перебила Динна.
Марк отрицательно покачал головой:
– Нет, она приехала только на несколько недель.
– Как мило. И что же, мне предлагается принять ее существование как часть моей жизни в будущем или ты в конце концов сделаешь выбор? Догадываюсь, что она задает тебе точно такие же вопросы. Но сейчас я осмелюсь заявить, что выбор за мной.
– Да, Динна, выбор мог бы быть за тобой. – Марк снова чуть заметно покачнулся, но удержался и встал очень прямо. – Но не будет. Слишком многое у нас поставлено на карту.
– Неужели? Что же это?
Динна прекрасно понимала, что Марк имел в виду. Однако у нее с ним больше ничего не было, как выразился Марк, поставлено на карту. Начиная со вчерашнего вечера ребенок больше не был их общим, теперь это был ее собственный ребенок.
– Ты отлично знаешь, что я имею в виду, точнее, кого. Нашего ребенка. – Марк попытался придать своему взгляду нежность, ноу него получилась только злость. – Для меня... для нас... это очень много значит, это все.
114 
