16 
— Это может случиться? Как ты думаешь?
— Загар слишком занят своими ловушками и изучением ядов. Для него есть и поинтереснее занятия, чем кусать другую крысу.
— Или чем заниматься рллк, насколько я знаю, — добавил Опасный Боб.
Персик смущённо отвела глаза. Она даже покраснела бы, если бы крысы были в состоянии краснеть. Удивительно, как эти подслеповатые розовые глазки, которые мало что видели, тем не менее могли заглядывать в чужие души.
— Женщины становятся более разборчивыми, — промолвила она. — Теперь они ищут отцов, умеющих думать.
— И это правильно, — ответил Опасный Боб. — Нам надо быть осторожнее. И нам больше не надо размножаться как крысы. Мы не должны брать количеством. Потому что мы — Изменённые.
Персик с опаской посмотрела на него. Когда Опасный Боб рассуждал, то казалось, что он смотрит в мир, который только он способен видеть.
— О чём ты теперь думаешь? — спросила она.
— Я как раз подумал, что мы должны перестать убивать других крыс. Крысы не должны убивать друг друга.
— Даже кик? — с сомнением в голосе спросила Персик.
— Да, ведь они тоже крысы, — ответил Опасный Боб.
Персик пожала плечами. — Мы пытались с ними разговаривать, но это бесполезно. К тому же они и без того держатся от нас в стороне.
Опасный Боб всё ещё смотрел в невидимый мир.
— Тем не менее, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты это записала.
Персик вздохнула, но всё-таки пошла к одной из куч вещей, которые крысы притащили с собой, и вытащила оттуда свою сумку. Собственно, это была даже не сумка, а всего лишь свёрток с ручкой из старого бинта, но в нём было достаточно места для нескольких спичек, кусков карандашного грифеля, маленького осколка ножа для их заточки и клочков бумаги. Всё это были важные вещи.
Персик также была официальной носительницей Приключений господина Вислоуха. Впрочем, титул «носительница» был не совсем верным, правильнее было бы назвать её «таскательницей». Опасный Боб всегда хотел знать, где находится книга в данный момент, и казалось, что ему было проще думать, когда она была рядом. Казалось, присутствие книги утешало Опасного Боба, и этого было достаточной причиной для Персик всё время таскать книгу за собой.
Персик расправила кусок бумаги на старом кирпиче, вытащила из сумки кусок грифеля и посмотрела на список. Первая Мысль из списка гласила: сила в Клане.
Эту мысль было трудно перевести, но Персик постаралась. Большинство крыс не умело читать человеческое письмо. Им было слишком трудно увидеть какой-то смысл во всех этих линиях и загогулинах. Поэтому Персик попыталась создать письмо, которое было бы понятно и крысам. Чтобы изобразить первую Мысль, она нарисовала большую крысу, состоящую из маленьких.
По поводу письма у них возникли трения с Окороком. Чтобы попасть в голову старой крысы, новым идеям надо было прыгать с разбега. Опасный Боб объяснил тогда своим необычным спокойным голосом: «Если мы будем всё записывать, наши знания сохранятся и после того, как мы умрём.» Он сказал также, что таким образом другие крысы смогут узнать и то, что сейчас знает сам Окорок. На что Окорок ответил: «Вот ещё!» Он потратил годы, чтобы научиться всем своим трюкам! Зачем так сразу раздавать своё знание? Ведь так любая юная крыса будет знать столько же, сколько он!
На что Опасный Боб ответил: «Мы либо будет помогать друг другу, либо умрём.» Это стало второй Мыслью. Нарисовать взаимопомощь оказалось непросто. Но с другой стороны, даже кики порой тащили на себе своих раненных сородичей, а это была без сомнения взаимопомощь.
Толстая линия, которую Персик получила сильным надавливанием на грифель, означала «нет», а ловушка означала «умирать» или «плохо» или «избегать».
Последняя изображённая на бумаге Мысль звучала так: Не мочиться, где едят. Это было совсем просто.
Персик сжала грифель обеими лапами и тщательно нарисовала: Крыса не должна убивать Крысу.
Она отстранилась немного. Да… вышло неплохо… «Ловушка» была удачным изображением смерти, а мёртвую крысу она добавила, чтобы сделать рисунок ещё серьёзнее. — А если не будет выхода? — спросила она, разглядывая картинку. — Тогда не будет выхода, — ответил Опасный Боб. — Но других крыс убивать нельзя.
Персик печально покачала головой. Она поддерживала Опасного Боба, потому что… потому что в нём что-то такое было. Он не был большим или сильным, он был слаб и почти слеп, и иногда он даже забывал про еду, потому что ему приходила в голову мысль, которая до этого никому — по крайней мере из крыс — в голову не приходила. Большинство его мыслей злили Окорока, например тогда, когда Опасный Боб спросил: «А что такое крыса?» Окорок ответил: «Зубы. Когти. Хвост. Бежать. Прятаться. Жрать. Это и есть крыса.»
16 
