100 
Себастьян вспомнил о подозрениях Бриджмена касательно умственного равновесия Ньютона: ученый часто вдыхал пары ртути, которые повреждают рассудок. Потом его поразила еще одна параллель: Региомонтанус тоже был астрономом.
Он поднял глаза к окну и откинулся на спинку кресла. В голове теснились вопросы.
Очевидно, Региомонтанус нашел секрет, касающийся трансмутации металлов. Но метод? Метод, великие небеса?
Он склонился над остатками пергамента: больше ничего. Только буроватые следы чернил. Себастьян взял в своем кабинете пробирку с железными опилками и бросил щепоть в стаканчик с винным спиртом. Затем с помощью кисточки помазал им исчезнувшие буквы, надеясь, что они вновь проявятся.
Винный спирт размочил пергамент, сделал его рыхлым и окончательно испортил.
Себастьян разочарованно вздохнул.
Он отправился в комнату Александра послушать дыхание спящего; казалось, оно стало спокойнее. Себастьян взглянул на часы: около двух часов ночи. Наконец отправился спать.
Когда на следующий день Себастьян вернулся в библиотеку, фрагменты пергамента выглядели совсем никуда не годными. Он положил их в одну шкатулку, а пузырек в другую.
Почему нельзя так же поступить и со своими мыслями!
Себастьян еще смотрел на обрывки палимпсеста, когда чьи-то мягкие шаги в комнате заставили его повернуть голову.
Александр. В халате, с трудом передвигающий ноги, но уже улыбающийся, шел навстречу отцу.
— Мне лучше, — объявил юноша, коснувшись руки отца, потом, заметив погубленный пергамент, показал на него пальцем. — Что это?
— Какой-то секрет, избавившийся от материи, — ответил Себастьян, сияя. — Мне тоже лучше, потому что вы поправляетесь.
32. ТРИ КОПЕЙКИ
Как и предсказывал граф Банати, зима 1746 года предоставила тем, кто мог наблюдать за событиями с достаточной высоты, поразительное зрелище.
Генуэзцы возмутились против оккупации и всего за шесть дней, с 5 по 11 декабря 1746 года, выставили австрийцев за дверь. Раздосадованная армия императрицы попыталась было возобновить осаду города, но тщетно. Ее авангард обнаружил движение французских войск под командованием все того же Бель-Иля. О чем Банати, осведомленный из надежных источников, и сообщил Себастьяну.
Дворцовые круги публично выразили сильнейшее раздражение воинственной заносчивостью генуэзцев. Восстать против имперского покровительства — вы только подумайте! Но, как смог заметить Себастьян, в частных разговорах они проявляли гораздо меньше запальчивости. Князь фон Хоэнберг, кичившийся своим знанием французской культуры, даже воскликнул:
— Кой черт понес нас на эти галеры![44]
Себастьян так и не увидел конца этих перипетий, поскольку с легкой руки Банати отправлялся в свое далекое индийское путешествие, к которому готовился с конца марта. Ему предстояло добраться до Галиции, спуститься по Днестру к турецкому порту Одессе[45] на Черном море, где его будет ждать посланный Засыпкиным проводник, какой-то туркмен; далее он на корабле обогнет Крым и высадится в Ростове,[46] на другом берегу; оттуда по реке Маныч спустится до третьего пункта, Кизляра на Каспийском море,[47] и пересечет это море по диагонали. Остаток путешествия пройдет по суше.
Банати рассчитывал, что на это потребуется около трех недель, а на четвертую, пройдя через афганские долины, Себастьян достигнет Индии.
— Я знаю, что вы превосходный наездник, — заметил ему сардинец. — И не сомневаюсь в вашей способности сориентироваться в незнакомой стране, но Засыпкин предпочитает поберечь ваши силы. Поэтому он велел предупредить царя Холькара, который правит государством Индаур, чтобы тот послал проводника к границам Индии, вам навстречу. Этот царь — наш друг. Ему и тем, кого он вам укажет, вы и доверите ваши донесения.
— Но как этот царь сумеет меня узнать?
— Вероятнее всего, вы прибудете через Пешавар. Такой чужестранец, как вы, и часа не останется незамеченным.
Себастьян понял, что Засыпкин считал его поездку в Индию решенным делом; он был уже не союзником, отныне к нему относились как к подчиненному. Но он скрыл свое недовольство, поскольку путешествие его и самого искушало. Правда, ему оставалось непонятным, как Засыпкин предупредил царя Холькара и почему тот проявит столько заботы о каком-то иностранце. Вероятно, Банати угадал его вопрос.
44
Известная цитата из мольеровского «Дон-Жуана». (Прим. перев.)
45
С XVI в. — турецкий город Хаджибей, в 1764 г. турки построили здесь крепость Ени-Дунья, взятую русскими в 1789 г. Новый военно-торговый порт переименован в Одессу лишь в 1794 г. (Прим. перев.)
46
Ростов (крепость Ростовская) основан в 1761 г.: прежнее название поселения, существовавшего на этом месте, — Богатый Колодезь. (Прим. перев.)
47
Маныч — левый приток Дона (Западный Маныч). Восточный Маныч — пересыхающая река, в верхнем течении носит название Калаус. У Брокгауза и Ефрона сказано: «Весною Маныч Восточный иногда достигает моря (Каспийского) и в верховьях соединяется с Манычем Западным — притоком Дона». (Прим. перев.)
100 
