Последние отзывы

  106  

Жозеф начинал понимать подоплеку дела.

– Университет богат. Почему нельзя просто купить печатню? – спросил он.

– Это редкое оборудование, вы сами знаете. Главное же – Морвилье хотел, чтобы печатня принадлежала только ему. С помощью брата он добился бы покровительства университета. Начать он хотел с издания трудов одного астролога…

– Астролога?

– Кристиана Базельского. Тот предсказывает победу брату короля, Карлу Французскому.

Кристиан Базельский! Да это же тот астролог, который плетет козни при дворе Рене Анжуйского! Чудная компания! Жозеф обдумал услышанное и пришел к выводу, что Бастер, несомненно, был тоже связан с Морвилье.

– А какова роль Гийома Фише в этом деле?

– Он, естественно, ничего не знает. Морвилье внушил ему, что для вящей славы университет должен иметь печатню, и Фише поручил ему выяснить, каким образом таковую можно приобрести. Морвилье воспользовался этим, чтобы осуществить собственные планы.

Жозеф ясно представил себе ситуацию.

– Хорошо, – заключил он. – Морвилье будет обвинен в лжесвидетельстве. Его будут судить, приговорят или оправдают, в зависимости от позиции его брата и настроения судей, но вы-то можете доказать, что были всего лишь исполнителем, которого ввел в заблуждение фальсификатор. Не вижу здесь угрозы для вас и не понимаю, какая тут может быть клятва чести.

Фалуа поднялся.

– Это только одна сторона дела, – произнес он, встав перед Жозефом. – Морвилье связан с еще одним очень могущественным человеком.

– С кем же?

Фалуа на мгновение заколебался, затем сказал:

– С Иоанном Бурбонским.

Жозеф поднял брови:

– Пусть так. Герцог Бурбонский – человек действительно могущественный, и он союзник короля. Но я по-прежнему не понимаю, в чем здесь угроза для вас и почему вы связаны клятвой чести.

Фалуа придвинулся к Жозефу еще ближе.

– Они масоны, – выдохнул он.

Наступила пауза. Жозеф слышал о масонах и всегда спрашивал себя, какую цель преследует эта тайное общество, которое одни обвиняли в немыслимых злодеяниях, а другие считали собранием выдающихся умов. Сам он ни к какому определенному мнению пока не пришел.

– Вы тоже масон?

– Да. Если я заговорю, мне конец. Такова участь предателей в нашем братстве.

Жозеф вздохнул.

– Тем более вам необходимо сменить имя, – сказал он. Измученное лицо Фалуа осветилось, придав ему вид страдальческий и одновременно пугающий.

– Почему вы так мерзко вели себя по отношению к Франсуа де л'Эстуалю? Почему сказали, что его мать колдунья?

– Жанна де л'Эстуаль! – вскричал Фалуа. – Самая отъявленная блудница во всем Париже!

Жозеф метнул на него ледяной взгляд:

– Вы говорите о моей жене.

– Вашей жене? – испуганно воскликнул Фалуа. – Я думал, она жена вашего брата…

Повинуясь редкому для себя неконтролируемому порыву, Жозеф вскочил и схватил Фалуа за ворот.

– Это моя жена, подлый висельник!

Фалуа попытался отступить. Жозеф грубо рванул его к себе. Стражник заглянул в окошечко камеры.

– Эта женщина, мессир, – выкрикнул Фалуа с неожиданной злобой, – эта женщина… Франсуа де л'Эстуаль – сын Франсуа Вийона, вам это известно? Он бастард! И этот бастард владеет печатней!

– Не бросайтесь словами, Фалуа, или вы никогда не выйдете из тюрьмы! Какое отношение имеет мой пасынок Франсуа де л'Эстуаль к вашим масонским делишкам?

Фалуа снизу вверх взглянул в лицо Жозефу.

– Франсуа Вийон был масоном. Ему покровительствовал Иоанн Бурбонский. Оказавшись в нужде, он попросил денег у матери своего сына, а она отказала ему! Он пожаловался Иоанну Бурбонскому…

– Глупец! Жалкий глупец! – воскликнул Жозеф. – Жанна, моя супруга, была изнасилована этим поэтом бродяг и нищих! И вы хотите, чтобы она давала деньги вору и всем известному сутенеру? Который баловался и с мальчиками?

Лицо Фалуа исказилось. Стражник вновь припал к окошечку.

– Вам нужна помощь, мессир? – крикнул он.

– Нет, спасибо, – столь же громко ответил Жозеф.

– Я не знал этого… Я не знал… Простите меня! – сказал Фалуа.

У него был удрученный вид. Он вновь сел на солому и закрыл лицо руками.

– Все лгали мне… Все! – простонал он.

– Жанна, – продолжал Жозеф, – прекрасно воспитала мальчика и дала ему свое имя. Этот одаренный юноша в восемнадцать лет стал во главе печатни. Я не потерплю, чтобы его оскорбляли в камере, где самое место отвратительному глупцу, который повторяет гадкие сплетни блудниц и содомитов!

  106