5 
Мать Даньелл умерла три года назад. Родители любили друг друга и жили душа в душу, и, хотя отец мужественно перенес утрату, Даньелл понимала, как ему тяжело и как он дорожит дочерней любовью и поддержкой.
Отец в свою очередь тоже поддерживал ее во время неудачного замужества и последующего развода. Она думала, что муж любит ее, но всего через несколько месяцев после свадьбы узнала, что он ей изменяет. Удар был очень болезненным, и Даньелл тяжело переживала разрыв.
Разочарование в любви привело к тому, что она всерьез занялась карьерой, уделяя работе все свое время и внимание. Правда, она все же не была настолько увлечена бизнесом, как ее отец, но понимала, что работа в отцовской фирме дает ей прекрасные перспективы для дальнейшего роста. Да и доход был недурен.
Взять хотя бы предстоящую сделку с Нортоном. Если все пройдет хорошо и они договорятся, комиссионные будут очень солидными. Понятно, почему отец так волнуется.
В этот момент гости Нортона засмеялись над какой-то шуткой. Даньелл обернулась и тоже улыбнулась – из чувства солидарности. Что-то вдруг привлекло ее взгляд на капитанском мостике и, приглядевшись повнимательнее, она увидела там мужскую фигуру во всем белом. Солнце светило ей в глаза, и сначала она подумала, что это Кайл Вернон, но тут же поняла свою ошибку. По росту мужчина был таким же, но значительно стройнее плотного крепыша Кайла. Он стоял неподвижно, и невозможно было разобрать, куда он смотрит – то ли на океан, то ли на своих гостей.
Что-то в облике этого человека невольно притягивало взгляд. Его черные волосы растрепал ветер, белоснежная одежда прямо-таки светилась под лучами солнца, поза была спокойной, сдержанной и в то же время властной. Интуиция подсказывала Даньелл, что это и есть сам Дэвид Нортон. Сердце ее учащенно забилось.
Так вот, значит, какой он, знаменитый Дэвид Нортон, подумала Даньелл, сделав глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение. Слухи о его блестящих способностях финансиста и замкнутый образ жизни возбуждали всеобщее любопытство. Нет, конечно же и у него есть друзья. Избранный, светский круг, вне всякого сомнения. Наверняка это те люди, которые разделяют его интересы и уважают желание не привлекать к себе всеобщего внимания.
Даньелл изо всех сил вцепилась руками в поручень. Дэвид Нортон оказался очень красивым мужчиной, таким красивым, что просто дух захватывало. Он стал не спеша спускаться на палубу, и она вдруг почувствовала, что в горле пересохло, а колени задрожали. Чтобы не потерять голову, Даньелл пришлось напомнить себе, что Нортон эгоцентрист и холодный делец.
Гости потянулись к нему, стали обмениваться с ним приветствиями и рукопожатиями. Нортон заказал себе напиток, и стюард мигом принес ему бокал. Возможно, знакомый со вкусами хозяина, приготовил заранее.
Наконец наступил момент, когда Дэвид Нортон взглянул на нее.
У Даньелл перехватило дыхание. Серые глаза со стальным блеском смотрели холодно и настороженно, словно предупреждали не приближаться слишком близко. Этот взгляд поразил Даньелл, привел ее в замешательство.
Нортон с бокалом в руке направился в ее сторону, и Даньелл заставила себя оторваться от перил. Обычно она легко сходилась с людьми и не испытывала неловкости при знакомстве, но тут растерялась. Она боялась, что язык начнет заплетаться и она не сможет связать и двух слов.
– Мисс Честер?
На самом деле она была миссис, хоть и вернула себе девичью фамилию, но поправлять Дэвида Нортона показалось ей неуместным.
– Мистер Нортон, – пробормотала она и протянула руку для рукопожатия.
Внезапно она перепугалась: зачем первая протянула руку? Да нет, все правильно она сделала. Так и полагается по правилам этикета. Из-за своей нервозности она совсем потеряла голову. Этот человек заставляет ее нервничать, как никто другой.
Как же он красив! И в то же время как холоден и высокомерен!
Рукопожатие его было крепким, рука теплая и твердая.
– Я предполагал встретиться с вашим отцом.
– Надеюсь, мистер Вернон передал вам мои объяснения?
– Да. Мне очень жаль, что мистер Честер попал в аварию, но я рад, что его травмы не очень серьезные. Как это случилось?
Даньелл вкратце рассказала об аварии и добавила, что звонила к нему в офис, предупреждая о том, что заменит отца в этой поездке.
Все время, пока она говорила, какое-то странное чувство – нечто среднее между страхом и смущением – владело ею. Уже давно, наверное с самой ранней юности, она не испытывала ничего подобного ни перед кем, и это выбивало ее из колеи.
5 
