Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
33 
«В лопате твое спасение…»
Проклятый дом, проклятый огород, проклятая картошка…
Картошка…
Он вспомнил – клубень в руках, картофелина, летящая в страшную морду. Искры.
Не сводя глаз с ужаса, который смотрел на него, Богдан трясущимися руками опустил свое оружие. Мышцы напомнили, что делать; Богдан налег на лопату, она вошла в грунт без особенного усилия. Чудовище припало к земле, прижало уши, хлестануло по бокам хвостом; Богдан, не отводя глаз, нагнулся и нащупал в ямке – картофелину.
Она была крупная и гладкая, с тремя или четырьмя глазками. Она была теплая. Она светилась золотисто-коричневым светом.
Чудовище взревело, отталкиваясь от мокрого асфальта; Богдан размахнулся и запустил в него картофелиной – прямо в морду.
Взрыв.
* * *
– Что с тобой? – спросила Люська, увидев его лицо.
Денис сопел на кровати, натягивая колготки. Было серое утро; на письменном столе стояли баночки гуашевой краски и лежал нетронутый листок бумаги.
– Дрянь какая-то снилась. – Богдан помотал головой.
– Перемена атмосферного давления.
– Наверное…
За окном едва светало. Во дворе громко ругалась дворничиха. Богдан выглянул; дворничиха изливала душу старичку из третьего подъезда. У ног старичка вертелась такса – мерзла, несмотря на оранжевое пальтишко.
– Осторожнее, – сказал Богдан, выпуская жену и сына на лестничную площадку. И зачем-то уточнил: – Скользко…
– Ага, – улыбнулась Люська. – Не волнуйся.
Выглядывая из форточки, он смотрел, как они идут через двор. Мимо ямы на асфальтовой дорожке – глубокой, но неширокой. Не шире лезвия лопаты.
– Санэпидстанцию вызову! – угрожала дворничиха неизвестно кому. – А вдруг оно заразное? А вдруг оно здесь расплодилось? Вот, полюбуйся!
И указала Люське на мусорный бак, где на куче хлама лежала, по-видимому, падаль. Люська только глянула – отпрянула и поскорее потащила Дениса прочь. Перед тем как завернуть за угол, она остановилась и посмотрела на окно кухни. Встретилась взглядом с Богданом.
Взгляд протянулся между ними, как ниточка.
И Люська улыбнулась.
ОБОРОТЕНЬ В ПОГОНАХ
Дежурство выдалось спокойным, что в неотложке – большая редкость.
К обеду доставили лишь одного пьянчужку с кашей вместо физиономии. Двое приятелей страдальца маялись в коридоре, чуя за собой вину. «Лицевые кости целы, зубы потом вставит сам, если захочет. Зашить бровь и отзвониться Егорычу, во избежание», – наметанным глазом определил Величко.
Егорыч, дежурный мент, дремал в своей каптерке как раз для таких случаев.
Наложив швы, доктор вызвал покаянных дружков в кабинет. Задавая стандартные вопросы, быстро, но без лишней спешки заполнил все необходимые бланки. Егорычу звонить не понадобилось: вся троица хором утверждала, что «Митяй с лестницы навернулся». Громче всех версию падения отстаивал потерпевший, плямкая губами, распухшими до размера оладий. Ладно, с лестницы – значит, с лестницы. Меньше волокиты. Отослав компанию восвояси, Величко выглянул в окно. Новых машин у входа в приемный покой не объявилось. Прислушался. В коридоре царила тишина.
Ну и хорошо. «Час пик» начнется позже.
Александр Павлович откинулся на спинку жесткого стула. Не глядя, нашарил фаянсовую кружку с отбитой ручкой, хлебнул остывшего чаю и развернул купленную по дороге газету. «Курьер» раскрылся на 12-й странице. «Тайны рынка на обочине», интервью с какой-то Гели Реф, насквозь желтое, как молодой одуванчик. Быстро разочаровавшись в рыночных тайнах и пижонстве хамоватой Гели, доктор перелистнул страницу. «Криминальная хроника». Взгляд сразу привлекла фотография в центре. Серая, мутноватая, явно со служебного удостоверения. Впрочем, не узнать молоденького лопоухого лейтенантика, изображенного на фото, было невозможно.
«ФИНАЛ ОСЕННЕГО ЛЮДОЕДА«– гласил заголовок.
Ниже, шрифтом, похожим на стилизованную готику, размещался подзаголовок: «Любимый город может спать спокойно». И собственно сама статья: «Кровавым ужасам, терроризирующим население с прошлой осени, пришел конец. Дарья Климец, студентка пищевого техникума, выжила чудом. Насильственным путем оказавшись в Осиновке, на территории «Dinastia Bradly», питомника доберманов и минпинов цвергпинчеров, девушка и не предполагала…»
Буквы на миг смешались, поплыли. Величко невольно моргнул – раз, другой, – и память, решительно ухватив доктора за шиворот, отшвырнула его на два с лишним месяца назад.
33 
