47 
Ворбис собирался внести некоторые предложения. – Думаю, в конце концов сказал он, что наши размышления могут затянуться несколько дольше. Скажем, завтра утром?
Тирант кивнул. – Как вам будет угодно. В настоящее время, дворец в вашем распоряжении. Если вы пожелаете ознакомиться, здесь есть множество превосходных святилищ и произведений искусства. Когда вам потребуется пища, сообщите об этом ближайшему рабу. – Раб – эфебское слово. В Господе Оме у нас нет слова раб. – сказал Ворбис. – Это я понимаю так:
– сказал Тирант, – я представляю себе, что у рыбы нет слова «вода». – Он снова улыбнулся мимолетной улыбкой. – А так же есть бани и Библиотека, конечно. Множество интереснейших достопримечательностей. Будьте нашими гостями. Ворбис склонил голову. – Я молюсь о том, – сказал он, чтобы однажды вы были моим гостем. – И что же я увижу? – сказал Тирант. Брута встал, перевернув скамью и в замешательстве покраснел. Он думал: «Они лгут насчет Брата Мардака. Ворбис сказал, что они избили его до полусмерти и плетьми добавили вторую половину. И Брат Намрод говорил, что видел тело, и что все это – чистая правда. За слова! Люди, которые так поступают, заслуживают… кары. И они держат рабов. Заставляют людей работать против их воли. Обращаются с ними, как с животными. Они даже называют своего правителя Тираном!
И почему все это не так, как кажется?
И почему я не верю во все это?
Почему я знаю, что это – не правда?
И что он подразумевал под рыбой, не имеющей слова для воды?
* * *
Омнианцы были полу отведены, полу препровождены, в свое обиталище. Новая ваза с фруктами ожидала на столе в келье Бруты, а так же немного рыбы и кусок хлеба. Какой-то мужчина подметал пол. – Ум. – сказал Брута. – Ты – раб?
– Да, господин. – Это, должно быть, ужасно. Человек оперся на свою метлу. – Вы правы, господин. Это ужасно. Действительно ужасно. Знаете, у меня всего один выходной в неделю?
Брута, никогда прежде не слышавший слова «выходной» и в любом случае не знавший сути дела, неопределенно кивнул. – Почему же тогда ты не сбежишь? – сказал он. – Ох, да я уже сбегал. – сказал раб. – Однажды убегал в Цорт. Мне там не понравилось. Вернулся. Теперь каждую зиму на пару недель бегаю в Джелибейби. – Тебя приводят обратно? – сказал Брута. – Ха! сказал раб. – Нет. Этот Аристократес – жалкий скряга. Приходится возвращаться самому. Таскать грузы на кораблях, в таком роде. – Ты возвращаешься сам?
– Ага. На заграницу хорошо посмотреть, но жить там не тянет. В любом случае, мне осталось всего четыре года, а потом я свободен. Когда освобождаешься, получаешь право голоса. А еще можешь завести рабов. – Его лицо затуманилось в попытках перечесть, загибая пальцы. – Рабам полагается трехразовое питание, по крайней мере один раз с мясом. И один свободный день в неделю. И ежегодно две недели на побег. И я не стою у печи и не таскаю тяжестей. И за находчивость надбавляют. – Да, но ты не свободен. – сказал Брута, против воли заинтригованный. – В чем разница?
– Ну… ты не можешь взять выходной, – Брута взъерошил волосы, и ешь на один раз меньше. – Да? Уж спасибо, как-нибудь переживу без этой свободы. – Э… ты не видел где-нибудь здесь черепахи? – сказал Брута. – Нет. И я подметал под кроватью. – А где-нибудь еще сегодня?
– Вам нужна черепаха? Некоторые из них… – Нет. Нет. Все в порядке… – Брута!
Это был голос Ворбиса. Брута бросился через двор к комнате Ворбиса. – А, Брута. – Да, лорд?
Ворбис скрестив ноги сидел на полу и смотрел в стену. – Ты молод и находишься в незнакомом месте. сказал Ворбис. – Несомненно, тебе многое хочется увидеть. – Многое? – сказал Брута. Ворбис снова пользовался эксквизиторским голосом: невыразительным и монотонным, похожим тупой стальной штырь. – Ты можешь идти, куда пожелаешь. Погляди на новые вещи, Брута. Узнай все, что только сможешь. Тымои глаза и уши. И моя память. Изучи это место. – Э… Взаправду, лорд?
– Произвел ли на тебя впечатление мой безразличный тон, Брута?
– Нет, лорд. – Иди. Чувствуй себя свободно. И возвращайся к закату. – Э… Даже Библиотеку? – сказал Брута. – Что? Да, Библиотеку. Здешнюю Библиотеку. Конечно. Набитую бесполезным и опасным и вредным знанием. Я представляю себе это, Брута. Ты представляешь?
– Нет, лорд. – Твоя невинностьщит твой, Брута. Нет. В любом смысле, иди в Библиотеку. Я не опасаюсь никакого влияния на тебя. – Лорд Ворбис?
47 
