Особенно,... 
63 
– Это уже второй вопрос, Лукавый. Скажи я – Сторукие вмешались из-за Чужаков, которые уже тогда звали себя Павшими, – ты ведь не угомонишься, да?
– Чужаки? Я слышал о них от Хирона… Но ты прав, дядя, – такой ответ меня не удовлетворит.
– Тогда начнем с самого начала. Нет, не с сотворения мира – тогда меня еще не было, – а с явления Павших. Впрочем, тогда меня тоже еще не было…
Антистрофа[32]
– Мироздание Павших, Гермий, совершенно чуждо нам. Мы даже не знаем, действительно ли оно существует. Единственное доказательство тому – сам приход Павших. Я собирал знания о них по крупицам, искал крохи уцелевших сведений – и то… Их родина – отнюдь не один из тех миров Матери-Геи, что мы создали или переделали для себя: Олимп, мой Аид, твой маленький мирок близ Фиванского Дромоса, Хиронова часть Пелиона… Оно совсем иное, мироздание Павших; иное хотя бы потому, что, если верить Чужакам (а верить им можно лишь с большой оглядкой!), в нем царит Единый Бог! Представляешь, Гермий? Бог, способный сказать: «Я есмь Все!»
– Нет, дядя. Этого я представить не могу.
– Я тоже. Вот ты, Лукавый, – это ведь не просто ты, сидящий передо мной и докучающий мне разными вопросами. Это и состязания атлетов, и торговля, и воровство, и гермы на дорогах; все это – ты. Я же не просто твой дядя – но и весь этот подземный мир, и страх людей перед смертью, и смирение перед ликом неизбежности, и многое другое… Посейдон – это не просто упрямый дурак!.. Ну, в общем, ты понимаешь.
– Понимаю, дядя. ЭТО я понимаю.
– Но никто из нас: ни твой отец, ни Крон-Временщик, ни даже Уран-Предок – никто не мог и до сих пор не может сказать о себе: «Я есмь Все! Я – весь мир, все сущее; Все – Я!»
А там, в мироздании Павших, это случилось. Возможно, потому что там никогда не возникало ни гекатонхейров, ни смертных людей – одни титаны; возможно, потому что они не совсем такие, как мы или, к примеру, Гелиос; короче, один из них сумел разрастись до тех пределов, когда он из одного стал Единым. Но как смертный не замечает до поры незримо зародившуюся в нем опухоль (о которой тоже может сказать: «Это моя смерть, но и это – Я!»), так и Единый не сразу ощутил, как в одном из включенных Им в Себя миров некто осознал себя личностью и не захотел быть частью целого, начав разрастаться, подобно опухоли, подобно Единому в дни Его молодости…
– И Единый изверг их из Себя – да, дядя? Как лекарь отсекает гнилой палец у больного, чтобы спасти руку и всего человека?
– Примерно, Гермий. Только Он был лекарем Сам Себе и «отрезал палец», уничтожив полностью миры Павших, входившие в их «Я». Единый превратил их в свет и пламя – и исторг Павших за пределы мироздания, которым Он был. Но изгнанные мятежники вобрали свет и пламя в себя, вобрали «Я» в «Я» и такими пришли на Гею. Недаром одного из них звали Эосфором, что значит «Светоносный»…
– А какие они были внешне?
– Помни, я тогда еще не родился; я увидел Павших лишь в дни Титаномахии. Разные они были, Гермий… разные. Но всех их переполняли свет и пламя, которыми стали их испепеленные твердыни в Страшный День Изгнания. Теперь же… Не знаю, во что они превратились в Тартаре. Павшие начали меняться уже тогда – миры Геи были чужими для них, как и они для Матери-Земли. Даже собственным обликом к тому времени они владели плохо и менялись, мешая воедино свет и тьму, красоту и ужас…
Чудо становилось чудовищем. Часть доныне живых чудовищ – потомки Павших… впрочем, не задирай нос, Гермий: другая часть – наше потомство.
– Не уходи в сторону, дядя, – жестко бросил Гермий. – Что было дальше?
– Дальше? – Владыка немного помолчал, словно собираясь с мыслями. – Ладно, слушай дальше.
Крон-Временщик как раз только что сверг своего отца Урана, оскопив его, и Павшие быстро поняли, на кого надо делать ставку. Они начали давать Крону мудрые советы – вроде тех, что дает Мом-Насмешник…
– Я знаю, дядя, к чему приводит следование советам Мома, правдивого ложью.
– И я знаю. И другие. Но это сейчас. А тогда Крону очень понравилась идея Павших: стать повелителем титанов, детей Геи! Отдадим должное – сами титаны особо не возражали. Как-никак великий, хоть и младший по возрасту, Крон – любимец Геи, победитель Урана…
А мудрость Павших была безгранична, она питала Крона, и то время недаром называли Золотым Веком. День шел за днем, и наконец Павшие явились к Крону со смиренной просьбой:
«Повелитель Крон, ты видишь нашу преданность, но знай – мы чахнем. Пламя, которое в нас, угасает, и нечем нам пополнить уходящие силы. Дай нам что-нибудь: лес, гору, реку – то, что сочтешь возможным, и мы станем говорить о твоем даре: „Он – это Мы!“ – и сила вернется к нам!»
63 
