Особенно,... 
100 
Вторая лодка на воздушной подушке; вторая в том ряду, что он видел.
С резкой болью, пронзившей от головы до пят, будто какой-то гигант пытался смести его с земли большой и жёсткой метлой, тяжесть над ним приподнялась. На её место заступила полная темнота, шум, будто предназначенный расколоть череп, и бешеное, турбулентное, распластывающее давление воздуха.
Они были под днищем большой машины. Она висела прямо над ними, медленно двигалась вперёд или — было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть — стояла над бетонной поверхностью, возможно, намереваясь опуститься и раздавить их.
Удар в ухо, как часть водоворота этой хлещущей боли, швырнул Хорзу боком во тьму. Он прокатился по шершавому бетону, повернулся, как сумел, на локтях, упёрся одной ногой, а второй ударил туда, откуда пришёл удар. И почувствовал, как под его ногой что-то вмялось.
Хорза встал на ноги, горбясь от мысли о бешено вращающихся лопастях пропеллера над собой. Вихри и водовороты горячего, наполненного масляной пылью воздуха раскачивали его, как танцующую в бурном море маленькую лодочку. Казалось, будто он марионетка в руках пьяного. Вытянув руки и спотыкаясь, он двинулся вперёд и наткнулся на Крайклина. От столкновения они опять едва не упали на землю. Хорза что было сил ударил в то место, где, по его мнению, должна была находиться голова Крайклина. Кулак ударил в кость, но он не знал, куда именно, и на тот случай, если вернётся ответный удар или пинок, отпрянул назад. В ушах шумело, голову сдавливало, будто в тисках. Он чувствовал, как глаза вибрируют в глазницах; казалось, он вот-вот оглохнет, но тут почувствовал удар в грудь и в горло, перехвативший дыхание и заставивший его захрипеть. Вокруг можно было разглядеть слабые признаки границы света, будто они находились под центром лодки. Хорза увидел что-то, просто смутное тёмное пятно на этой границе, бросился к нему и ударил ногой снизу вверх. Он опять попал, и тёмное пятно на границе света исчезло.
Вокруг него дул ураганный ветер. Он прокатился по бетону и ударился о лежащего на земле Крайклина. Голова Хорзы получила ещё один удар, но он оказался слабым и почти не причинил боли. Оборотень нащупал руками голову Крайклина, поднял её, ударил раз и ещё раз о бетон. Крайклин сопротивлялся, его руки колотили по груди и плечам Хорзы, но это ему не помогло. Светлая область по ту сторону нечёткой фигуры на земле все увеличивалась, приближалась. Ещё раз ударив Крайклина головой о бетон, Хорза бросился плашмя на землю. Задний край днища проскрёб над ним; его ребра заболели, а на череп будто кто-то взгромоздился. Потом всё исчезло, и они оказались на свободе.
Большая машина унеслась прочь, разбрасывая последние брызги. Вторая была в пятидесяти метрах сзади, в доке, и приближалась к ним.
Крайклин совершенно неподвижно лежал в двух метрах от Хорзы.
Хорза подполз к нему, заглянул в глаза; они ещё немного двигались.
— Я Хорза! Хорза! — закричал он, не слыша собственного голоса.
Лицо, которое было вовсе не его лицом, исказилось от разочарования, и это было последнее, что должен был увидеть Крайклин. Хорза ухватил голову лежащего, резким рывком повернул её и сломал шею — точно так же, как когда-то Заллину.
Ему как раз хватило времени оттащить труп к краю дока, чтобы убраться с дороги третьей и последней лодки. Поднятое днище пронеслось в двух метрах от того места, где он полулежал-полусидел, хрипящий, потный, привалившись спиной к холодному мокрому бетону, с открытым ртом и колотящимся сердцем.
Хорза снял с Крайклина пальто и светлый костюм, выбрался из своей рваной куртки и окровавленных штанов и натянул одежду Крайклина. Он стянул с правого мизинца Крайклина кольцо, потом потянул за кожу внутренней поверхности своего правого запястья. Без труда отделился слой кожи от запястья до кончиков пальцев. Хорза вытер мокрой одеждой обмякшую бледную правую ладонь Крайклина, наложил на неё кожу и крепко прижал. Потом снова осторожно отделил её, натянул на свою руку и повторил операцию с левой рукой.
Было холодно, и казалось, что эта работа стоила ему большого труда и времени. Наконец — три большие лодки на воздушной подушке уже остановились полукилометром ниже них в порту и выгружали пассажиров — Хорза приплёлся к вделанной в бетонную стену дока лестнице с металлическими перекладинами и на дрожащих руках и ногах полез вверх.
Некоторое время он полежал, потом встал, поднялся по винтовой лестнице на маленький пешеходный мостик, пересёк его, спустился на другой стороне и вошёл в круглое здание. Хорошо одетые возбуждённые люди, только что прибывшие на лодках на воздушной подушке и все ещё под впечатлением весёлой прогулки, притихли, увидев его у двери в капсулу лифта, который должен был доставить их в ареал космопорта в полукилометре под ногами. Хорза не особенно хорошо слышал, но он видел их испуганные взгляды, чувствовал смущение, которое вызывал у них своим разбитым, окровавленным лицом и изорванной мокрой одеждой.
100 
