200 
И закричала.
Ксоксарл положил её руку поперёк ноги и переломил, как соломинку. Крик Бальведы треском льда наполнил пещеру.
Потом идиранин схватил женщину за запястье здоровой руки, сдёрнул к своим ногам, положил её ладонь на тонкую металлическую перекладину и отпустил. Всё это произошло в одну или две секунды, и Бальведа маятником повисла под металлическим мостом. Ксоксарл, хромая, помчался прочь. Каждый шаг, сотрясавший мостик, вибрацией отдавался в руке Бальведы, ослабляя хватку.
И так она висела, с беспомощно болтающейся сломанной рукой. Пальцы второй руки охватывали холодную, гладкую, испачканную пеной поверхность тонкой перекладины. Перед глазами все кружилось; прибоем накатывали волны боли, которую она безуспешно пыталась отключить. Огни пещеры погасли, потом загорелись снова. Новый взрыв разметал обломки вагонов. Ксоксарл оставил позади мостик и, хромая, побежал по террасе к туннелю на другой стороне пещеры. Ладонь Бальведы начала соскальзывать, теряла чувствительность; вся рука похолодела.
Перостек Бальведа извернулась в воздухе, откинула голову назад и завыла.
Робот остановился. Теперь звуки доносились сзади. Он выбрал неверное направление. В мыслях всё ещё была путаница. Значит, Ксоксарл не повернул назад. Я идиот! Меня нельзя оставлять на свободе одного!
Он на лету повернулся к туннелю, который уводил от диспетчерской и длинных спален, затормозил и остановился. А потом заспешил в том направлении, откуда пришёл. Донёсся звук лазерных выстрелов.
Хорза вбежал в диспетчерскую. Там не было ни воды, ни пены, но из большой дыры в пульте поднимался дым. Он помешкал, потом снова услышал крик — человеческий голос, голос женщины — и бросился в дверь, ведущую к спальням.
Бальведа попыталась раскачать тело, как маятник, и уцепиться за мостик ногой. Но с повреждёнными мышцами поясницы ей это не удалось. Мышечные волокна рвались, и её окатило болью. Она снова повисла.
Пальцы немели. Пена падала на обращённое вверх лицо и разъедала глаза. Кучу изуродованных вагонов взметнул ряд новых взрывов, сотрясая воздух вокруг и встряхнув её тело. Бальведа чувствовала, что соскальзывает, её рука сдвинулась на миллиметр или два дальше вниз. Она силилась ухватиться покрепче, но уже не чувствовала пальцев.
С террасы донёсся шум. Она попыталась обернуться и узнала Хорзу, с ружьём в руке бежавшего по террасе к мостику. Он поскользнулся на пене и ухватился свободной рукой.
— Хорза… — Она хотела закричать, но из горла вырвался только хрип. Хорза бежал над ней вдоль мостика, направив неподвижный взгляд прямо. Её ладонь затряслась под его шагами и соскользнула ещё чуть-чуть. — Хорза! — сказала она ещё раз — громко, как могла.
Оборотень с решительным лицом и ружьём наперевес промчался мимо, грохоча сапогами по металлу над ней. Бальведа опустила голову и посмотрела вниз. И закрыла глаза.
Хорза… Крайклин… гериатрический инопланетный министр на Сорпене… ни один образ или воплощение этого Оборотня, ничто и никто, чем когда-либо был этот мужчина, не могло иметь ни малейшего желания спасти её. Кажется, Ксоксарл надеялся, что нечто вроде пангуманоидного сочувствия заставит Хорзу остановиться, вытащить её и тем самым подарить идиранину несколько бесценных секунд. Но идиранин в отношении Хорзы сделал ту же ошибку, что и весь его вид в отношении Культуры. В конце концов, они вовсе не были такими мягкими; люди умели быть не менее жестокими, решительными и безжалостными, чем любой идиранин, если только имели верные инструкции…
Я умру, подумала она и скорее удивилась, чем испугалась. Вот здесь и вот сейчас. После всего, что произошло, после всего, что сделала. Умру. Просто так!
Немеющие пальцы медленно отпускали перекладину.
Шаги над ней замедлились, вернулись. Она посмотрела вверх.
Прямо над нею было лицо Хорзы, смотрело на неё сверху вниз.
Она застыла на мгновение, изогнув тело в воздухе, а мужчина смотрел ей в глаза, держа ружьё возле своего лица. Взгляд Хорзы пробежал вдоль мостика, по которому ушёл Ксоксарл.
— Помоги… — прохрипела Бальведа. Он встал на колени и взял её за руку.
— Сломана, — снова прохрипела она, и тогда он ухватил её за воротник куртки и потянул на мостик. Пена падала сквозь смену света и тьмы, и когда лампы гасли, огни пожара отбрасывали длинные, мечущиеся по пещере тени.
— Спасибо, — сказала она и закашлялась.
200 
