.
Очередная сказка о Золушке 
42 
– Вот и все, Юта. Вы уже здесь, с нами, – услышала она глухой голос Лали.
Юта открыла смеженные сном глаза и откинулась на спинку стула. Она была как в тумане. Словно кто-то выпотрошил ее душу, а потом вновь положил обратно.
– Что это было? – тихо спросила она Лали.
– Я сделала попытку связаться с вами, понять природу вашего… состояния, назовем это так. Кое-что я поняла, но, боюсь, этого недостаточно для того, чтобы вернуть все, как было… Вы что-нибудь запомнили?
Юта хотела рассказать о том, что видела, но с ужасом поняла, что не помнит ничегошеньки из этого странного сна. Или не сна? Как будто его стерли ластиком. Остались только катышки – змея из черной кожи да еще куча каких-то значков.
– Черную змею… кажется, она была из кожи. Да еще значки… Знаете, как в книгах по оккультным наукам…
– Да-да, – кивнул Робин. – Я тоже видел что-то в этом духе…
Лали опустилась на стул. Юта заметила, что женщина как будто постарела. Сейчас ей можно было дать все семьдесят, о которых говорила миссис Пи. От Лали не ускользнул этот взгляд: удивленный и испуганный.
– Не волнуйтесь, – слабо улыбнулась она. – Это скоро пройдет. Боюсь, то, что с вами случилось, исправить мне не под силу… Да и потом, я ведь экстрасенс, а не колдунья, как говорит обо мне миссис Пи. – Лали покосилась на старушку, которая все еще не могла прийти в себя от услышанного и увиденного. – Но все-таки кое-что я вам скажу. Кто-то использовал очень сильное заклинание, и сделал это не по злому умыслу, а по неведению… И теперь этот кто-то пытается вам помочь. Кажется, он ищет книгу или листок бумаги… А вот найдет ли он его, частично зависит от вас…
– Мы должны узнать, кто это? – шепотом спросил Робин, у которого от всего происходящего по коже пошли мурашки.
Лали покачала головой.
– Нет, дело в другом. Мне показалось, вы вообще не имеете никакого отношения к этим поискам. Только…
– Что – только? – подала голос Юта.
– Только вы как-то связаны с тем, кто ищет, и с тем, кто прячет. И с тем, кто ищет, гораздо сильнее…
– Прячет – что? – вымученно спросила Юта, порядком уставшая от всех этих загадок.
– Листок или книгу… И, кстати, в этом самом листке заинтересовано несколько человек.
– Кто они?
– Увы, они мне не известны… Конечно, все очень туманно… Впрочем, проделки судьбы никогда нельзя расценить однозначно. Она любит дурачить нас, смертных, водить за нос…
Миссис Пи с тоской посмотрела на своего внука, обреченного носить женское платье.
– Бедняжка Робин… В нашей семейке все – не слава богу…
– Что она имела в виду? – спросила Юта, когда они, попрощавшись с миссис Пи и Лали, сели в машину. – Что значит «в нашей семейке все – не слава богу»? Насколько я поняла, твои родители – добропорядочные граждане…
Робин криво улыбнулся. Ему совсем не хотелось беседовать на эту тему.
– Кто-то еще совсем недавно упрекал меня в том, что я узко смотрю на вещи… Разве все проблемы сводятся к тому, добропорядочный ты или нет? Если бы все было так просто… Вот мы с тобой, – покосился он в сторону Юты, – разве – недобропорядочные? И, тем не менее, у нас достаточно проблем, с которыми очень сложно разобраться…
– И все-таки, что за проблемы у твоих родителей? – не унималась Юта.
– Во-первых, бабушка говорила не только о родителях. А во-вторых… Это – допрос?
– Ну что ты… – поспешила оправдаться Юта. – Вовсе нет. Если ты не хочешь, мы не будем говорить на эту тему. Просто я видела твою семью только на нашей свадьбе. Мы никогда у них не были – за исключением визитов к миссис Пи, конечно…
– Кстати, ее зовут Петрадатильда, – улыбнулся Робин. – Хотя я сомневаюсь, что кто-то, кроме меня, в состоянии выговорить это имя. А насчет твоего вопроса… Да, ты права. Я не готов это обсуждать. Пока не готов… Ты не обиделась?
– Ну что ты. Я уважаю чужое личное.
– Забавно сказано: чужое личное. Спасибо, Юта.
– Не за что, Робин. Наконец-то ты перестал называть меня «детка». Меня всегда это раздражало.
– Даже когда мы познакомились?
– Даже… Но мне неловко было сказать. «Детка» звучит как-то… пренебрежительно. Ты называл так каждую женщину. А мне тогда хотелось быть единственной… – Юта почувствовала, что скатывается на сентиментальность, и запнулась.
Но Робин не собирался сдаваться.
– Тогда? А сейчас не хочется?
Он отвел взгляд от лобового стекла и повернулся к ней. Смущенная его вопросом, она попыталась отвертеться, указав на дорогу, струившуюся серой лентой из-под колес:
42 
