.
Очередная сказка о Золушке 
29 
В: Когда это произошло?
О: В первую неделю июня, сэр. Приехали мы туда, где валялся сундук.
Глянул я на него и тотчас опознал: это был сундук того джентльмена, мистера Бартоломью. Потом и конюший мой Эзикиел подтвердил: все точно, этот самый сундучок он вместе с прочим скарбом навьючил на лошадь в то утро, как постояльцы уехали. Тогда я пожелал взглянуть на кобылку – ее к тому времени уже поймали и свели на ближнюю ферму. И кобылка вроде такая же, как у моих постояльцев. Сел я и призадумался, а потом порасспросил человека, который видел Фиалочника своими глазами, каков он собой. Тот рассказывает: волосы светлые, глаза голубые. Ну, думаю, все сходится. Так мистер Экланд и отписал в Барнстапл дознавателю.
В: Разве у вас нет своего дознавателя?
О: По хартии ведено иметь своего. Но должность есть, а исполнять некому. Пустует место. Вот и пришлось вызывать из Барнстапла.
В: Доктора Петтигрю?
О: Его самого, сэр.
В: Сундук был спрятан?
О: Его бросили в заросший кустами разлог в четырех сотнях шагов от дороги. Шел человек, видит – в кустах что-то медное блестит, так и нашел.
В: Разлог? Что такое разлог?
О: Ну, овражек, сэр.
В: И опять ниже того места, где обнаружили тело?
О: Да.
В: Сундук был пуст?
О: Вот как ваш бокал, сэр. Хотя говорили всякое. Это уж пусть вам Доркас расскажет. Болтали, будто сундук доверху набит золотом, но Доркас сама видела, когда его открывали: он был пустехонек.
В: Я ее спрошу. Имелась ли у спутников иная поклажа?
О: Да, сэр. Кожаный баулище и еще всякая всячина. Но все как в воду кануло, ни узелочка не нашлось, ни даже рамы, на которую их взвалили.
В: Хорошо ли искали?
О: Вдесятером все облазили, сэр. И приставы тоже. Ищут, а у самих сердце не на месте: ну как заместо скарба снова наткнутся на мертвое тело.
Вдруг спутников подкараулили по дороге и всех до одного перебили.
Некоторые и посейчас так думают. Знать бы только, где искать.
В: Отчего же тогда преступники не озаботились скрыть тело Дика?
О: Кто их разберет, сэр. Дело темное. Поговаривают вон, что Дик сам всех и порешил, а как совесть зазрела, так он и наложил на себя руки. А еще думают, будто он смолвился с душегубами, но раскаялся, тогда они, чтобы Дик на них не показал, представили дело так, будто он сам лишил себя жизни: хоронить-то куда как мешкотно.
В: В ваших местах водятся разбойники?
О: Бог миловал, сэр, почитай двадцать лет не объявлялись.
В: В таком случае, мистер Пуддикумб, ваше второе объяснение немногого стоит.
О: Какое ж оно мое, сэр? Я за что купил, за то и продаю. Одно могу сказать неложно: без злоумышления не обошлось. И случилась беда как раз в тех местах, где видели кобылку и нашли сундук. Спросите, почему не в другом месте – есть у меня на это ответ. Последуй они дальше, они бы непременно добрались до Даккумба. А в майский-то праздник, когда на улицах толпы, неужто они остались бы незамеченными?
В: В Даккумбе их не видели?
О: Ни одна живая душа. Не доехали они туда.
В: Нет ли туда каких окольных дорог?
О: Как не быть, да только по ним и налегке проехать не захочется, а у этих поклажа. Притом они не здешние – откуда бы им знать про окольные дороги. А если б узнали, то уж верно добрались бы до Бидефорда.
В: Справлялись ли о них в Бидефорде?
О: Да, сэр. Доктор Петтигрю посылал туда своих людей, но проездили они попусту. Известное дело: место бойкое, приезжих тьма-тьмущая. Тем второе следствие и закончилось.
В: В ту ночь, которую они провели под вашим кровом, не доносился ли до вас шум ссоры? Бранные выражения?
О: Нет, сэр.
В: Не наведывались ли к ним иные посетители, кроме мистера Бекфорда, – посыльные с известиями, незнакомые люди?
О: Нет, сэр.
В: Можете ли вы описать мистера Брауна?
О: Как вам сказать, сэр... Лицом грозен, да только что лицом.
В: Грозен?
О: Вернее сказать, строг. Как у нас говаривают, по виду – человек великой учености.
В: Нет ли тут противоречия с его вышеозначенным ремеслом? Ведь он, как было сказано, купец?
О: Уж это я не знаю, сэр. О лондонских судить не берусь. Они, слышно, все из себя люди значительные.
В: Толст он или худощав? Какого роста?
О: Все в меру, сэр, – и рост, и дородство. Мужчина осанистый.
В: В каких летах?
О: Да чтобы не соврать, лет под пятьдесят. Может, чуть больше.
В: Имеете ли сообщить еще что-нибудь, касающееся до предмета моего расследования?
29 
