150 
Он снова задрожал.
— Я должен держать себя в руках, — пробормотал он тихо. — Прежде всего — контроль.
«Контроль! Контроль — это краеугольный камень нашей личной и профессиональной жизни», — всегда твердил я ему.
Сколько раз я повторял Максу этот Великий принцип Великого Делакорте?
— Теперь ты понимаешь, почему я сделал это, padre? — спросил он меня, как только овладел своим голосом.
«Понимаю, но не могу оправдать твою жестокость, — хотелось мне сказать сыну. — Тебе следовало обратиться к властям. Правосудие должно выносить приговор и вершить суд. Она непременно понесла бы наказание».
Но обратиться к правосудию для него означало бы поступиться гордостью. Поскольку гордость требовала отмщения. И если быть честным до конца, я не мог бы с уверенностью сказать, что в аналогичном случае, я не поступил бы так же. Возможно, я бы тоже пошел на убийство.
Как и Аделаида, моя Кора была ангелом. Но если бы я имел несчастье жениться на Кассандре, то…
Голос Макса оторвал меня от печальных мыслей.
— Что ж, теперь ты все знаешь, — сказал он. — Даже не могу выразить, как мне жаль, что ты лишился уважения ко мне. Но все равно не испытываю жалости к этой похотливой, жадной, бесчестной суке.
Рывком поднявшись на ноги, он подошел к каменной стене и снова нажал на заветный выступ. Механизм загудел, морозильная камера стала медленно задвигаться. Макс шагнул вперед и пристально взглянул в лицо Кассандры.
Что он видел в нем? Ее тело висело совершенно безжизненно, неподвижно. Лицо казалось серой страшной маской. Макс надел очки, чтоб лучше ее видеть. Что же он видел? Мое сердце медленно и трудно отсчитывало секунды.
Макс приблизился вплотную к трупу. Их лица были почти прижаты друг к другу. Ледяная лапа страха сжала мои внутренности. И тут с губ Макса сорвался крик ужаса: правая рука Кассандры чуть дрогнула.
— Нет! О нет! — прошептал он. (Сомневаюсь, что он сам слышал свои слова.)
Ладонь Кассандры снова повисла неподвижно, как и все тело.
«Нет!» Мой внутренний крик вторил возгласу моего сына. Это невозможно. То, что мы видели, было всего лишь физической реакцией мертвого органа. Бесконтрольное сокращение мышц, вызванное разностью температур в камере и комнате. Несомненно, так оно и есть.
Макс судорожно сглотнул. Придвинулся еще ближе. Время словно остановилось.
— Неужели она еще не умерла? — едва слышно произнес он.
Гримаса ненависти исказило его лицо.
— Этот идиот Брайан! Если это его рук дело, я ему покажу!
Снаружи бушевала буря. Шум ливня перекрывался завыванием ветра. По кабинету бродили тени. «Нужно зажечь свет», — подсказал мне внутренний голос. Тот голос, которого я не слышал уже почти семьдесят лет. Голос испуганного темнотой маленького мальчика.
Макс продолжал стоять вплотную к Кассандре. «Он должен узнать», — понял я. Еще ближе. Ближе. Его лицо почти прикасалось к ней.
И хриплый крик сорвался с его губ, когда правая рука Кассандры, подобно паучьей лапке, взлетела и схватила его за лацкан.
Я чуть не умер от страха и чувствовал себя абсолютно парализованным.
Цепкие пальцы Кассандры тащили Макса к себе. Скованный неописуемым ужасом, он совершенно не мог сопротивляться.
Все ближе и ближе к его лицу оскал трупа. Еще ближе.
Толчками стала подниматься голова Кассандры.
«Не-ет!» — кричало все мое существо.
С вытаращенными глазами, с хрипом в горле Макс не сводил с нее глаз.
Серые скрюченные пальцы с неодолимой силой тащили его к себе. Между ними оставалось не больше одного-двух дюймов.
Макс издал нечленораздельный вопль (я тоже), когда глаза Кассандры распахнулись, и мы увидели страшные, налитые кровью белки.
Мгновение они оба в упор смотрели друг на друга (мне казалось, что я нахожусь при смерти от ужаса).
Но с хриплым криком Макс отпрянул назад и высвободился из смертельной хватки. Он потерял равновесие, спотыкаясь, сделал один-два шага назад, упал и, ударившись локтем о пол, вскрикнул от боли.
Бессильный наблюдатель, я молча смотрел на весь этот ужас.
Тело Кассандры стало извиваться, ее рот искривился и остался разинутым, как у рыбы, вытащенной из воды.
Макс пытался встать на ноги, но не мог. Он пробовал отползти назад, но и это не получалось. Кассандра корчилась в веревках, связывавших ее тело, подобно взбесившемуся зверю. Макс смотрел на нее, и невнятные стоны теряющего разум человека срывались с его губ.
150 
