Особенно,... 
109 
И вдруг Адриана почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывают за неблаговидный проступок, и отчитывают заслуженно.
– Прости, Эркюль.
– Ты действительно не знаешь, кто убил Ирину? Или это искусное притворство, чтобы удержать меня от мести?
– Боже мой, что ты такое говоришь?
– Те, кто не ослеплен твоим обаянием… – он на секунду замолчал, пытаясь совладать с собой, и это ему удалось, – знают, кто убил Ирину, – Креси.
– Креси?
– О господи, Адриана, ни для кого не секрет, что Креси любит тебя и готова на все, чтобы защитить тебя. Всем известно, что Ирина пыталась убить тебя. Креси устранила мою бедную жену, чтобы ничего подобного больше не повторилось.
– Нет, – сказала Адриана, – я не верю этому. Увидев Ирину мертвой, она удивилась так же, как и я.
Эркюль посмотрел на нее, и взгляд его на хорошо понятном им обоим языке говорил: "Это Креси". Прошлое Креси доказывало, что она, как никто другой, была искусна в обмане. Ее настоящее свидетельствовало, что, когда дело касалось ее врагов, она продолжала лгать с той же изощренностью.
– Я все равно не верю этому. Я видела татарку…
– Чтобы оправдать ее, ты придумываешь всяких чудовищ, которых якобы видела в лесу? Нет, Адриана, это была Креси.
– Эркюль, не делай поспешных выводов.
Он горько рассмеялся:
– Об этом меня просит женщина, которая минуту назад обвинила меня в убийстве собственной жены?
– Я попросила у тебя прощения. Мне показалось странным вначале увидеть в лесу тебя, а потом найти на том же самом месте мертвую Ирину.
– Да, я искал ее. Мы с ней поссорились перед этим, и я хотел загладить свою вину. Солдаты сказали, что она пошла в лес, и указали направление.
– Я думала, что это ты сделал, ты думаешь, что это Креси, Креси думает, что это я.
– Один из нас лжет. И если мне суждено обличить лжеца, я, черт возьми, знаю, кого я выведу на чистую воду.
– Что ты собираешься делать?
– Все решит дуэль.
– Нет, Эркюль, она убьет тебя.
– Ты никогда не верила в меня и причиняла мне тем самым боль.
– Если не она, то ты ее убьешь. Мне не нравится ни тот ни другой исход. Дай мне время подумать, Эркюль.
– Что это может изменить?
– Возможно, что никто из нас не лжет. Возможно, кто-то еще желал смерти Ирины.
– Это исключено. Она была тихой, безобидной…
– Эркюль, она стреляла в меня. Я думаю, ты не настолько хорошо ее знал, как тебе кажется.
Эркюль резко отвернулся.
– Может быть, – согласился он.
– Иди к детям, ты им сейчас нужен, и дай мне время, не спеши лишать своих детей отца.
Он кивнул и вдруг закрыл лицо руками.
– Я даже не говорил им, что у них больше нет матери, – произнес он, и голос его дрогнул. – Я не знаю, как сказать им об этом.
Адриане хотелось успокоить его, помочь.
Но она не имела ни малейшего представления, как нужно поступать в таких случаях, поэтому просто позволила ему плакать, закрывшись руками.
Меншиков с трудом приподнялся на локте и посмотрел на Адриану.
– Если верить слухам, то это вы сделали, – сказал он, – либо поручили исполнить это злодеяние подвластным вам демонам. И мне ваше решение кажется вполне разумным.
Адриана нахмурилась, а Меншиков рассмеялся:
– Я шучу, шучу.
– Вы все время лежите в постели, откуда вы знаете, о чем говорят люди? – удивилась Адриана.
Меншиков откашлялся, сел на кровати и подмигнул ей:
– Я знаю, вы не самого лучшего мнения обо мне. Возможно, я заслуживаю этого… Я был мертвецки пьян, когда эти самозванцы захватили трон, который я призван был беречь как зеницу ока. Но надо учесть, что я пережил многое и многих. Меня не сломили приступы царского гнева, сотни раз меня пытались устранить, как его фаворита, не один нож был нацелен мне в спину. И я выжил не потому, что слишком умный, а потому, что всегда держал ухо востро, водил дружбу с теми, с кем следовало ее водить. У меня на это звериное чутье.
– Вы считаете, что я убила Ирину?
– Ее смерть меня не особенно волнует. Она не была в числе моих друзей, равно как и ее отец. Меня волнует другое – как найти царя.
– Но разве одно с другим связано?
Меншиков хмыкнул:
– Люди последовали за вами на край света, потому что уверовали в вас как в ангела. Но если ангела вывернуть наизнанку, то получится дьявол, не так ли? И вы сейчас подошли к опасной черте. Неистовая любовь толпы мгновенно превращается в такую же неистовую ненависть, – это известный факт. Совершенно очевидно, что впереди нас ждут тяжелые испытания. И вы думаете, что люди захотят пройти сквозь эти испытания ради вас? Я начинаю в этом сомневаться.
109 
