Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
117 
Адриана воздержалась от резкого ответа. Она знала характер Креси и понимала: возражать ей сейчас бесполезно, к тому же она права, хотя Адриане казалось бессмысленным заботиться о внешнем виде в то время, когда грядет всемирная катастрофа. Но пока что жизнь продолжается!
– У Ирины был любовник, – сообщила Креси, расчесывая гребнем волосы Адрианы.
– Она говорила мне.
– А она не сказала, кто он?
– За время брака с Эркюлем у нее их было несколько. Она заводила их, чтобы досадить ему или найти утешение.
– Я не о том. У Ирины был любовник на одном из наших кораблей – возможно, на том, на котором мы летим. В ее каюте я нашла записку к нему.
– Ты обыскивала ее каюту?
– Ну кто-то же должен был это сделать. Неизвестно, кто настоящий убийца, поэтому все косо смотрят друг на друга. Большинство склонны думать, будто это наших с тобой рук дело. И в этом нет ничего хорошего. Поговаривают, надо бы Меншикова поставить во главе нашего увлекательного вояжа. Вполне возможно, Меншиков сам через своих сторонников инициирует подобные разговоры, хотя у меня нет тому доказательств. Замечено, что эта идея нашла поддержку и у рядовых солдат. Было бы неплохо повесить кого-нибудь за это убийство. Но до сих пор ты не приложила никаких усилий, чтобы решить эту проблему, и я, естественно, сделала вывод, что ты это препоручила мне. В конце концов, только для таких дел ты меня и держишь при себе.
– Тебя это оскорбляет, Вероника?
– Что – оскорбляет?
– Заниматься "такими делами".
– С раннего возраста я только и делала, что шпионила, лгала, убивала. Даже не знаю, способна ли я на что-то другое.
– Ты можешь выйти замуж, нарожать детей.
Креси рассмеялась:
– Господи, дорогая, о чем ты говоришь. Я этого не хочу.
– А я иногда хочу.
– Вот именно – иногда, и это быстро проходит. Я давно тебя знаю, мой друг.
– У меня есть сын, – тихо произнесла Адриана.
– Есть. Но ты же не хотела его. Я… я знаю, ты любила его… любила. И я тоже. Но ты не планировала его заводить.
– Может быть, именно поэтому я так сильно его любила. А может быть, потому, что он был тем дорогим и единственным, что осталось у меня от прошлой, такой ужасной жизни…
– Ты любила его потому, что он был твоим сыном. Потому, что он был маленьким Нико.
– Да? А за что в таком случае ты его любила?
– За то, что он был твоим сыном. За то, что он был маленьким Нико. – Креси замолчала, Адриане показалось, что у ее подруги от волнения перехватило горло. – И еще за то, что он сделал нас семьей, – вновь заговорила Креси, – которой у меня никогда не было. А без него мы… – На этот раз Креси замолчала надолго.
– Что – мы?
– Ничего.
– Нет уж, коль начала, договаривай.
– Тогда мы очень сблизились. Стали как родные сестры или даже больше. Я ни к кому не испытывала такой сердечной близости, как к тебе, Адриана. А потом, когда похитили Нико и ты обвинила меня…
– Я тебя не обвиняла!
– Обвиняла. Вспомни. Ты даже сейчас считаешь, что это я во всем виновата.
– Ну с чего ты это взяла? – Адриана повернула голову и, посмотрев в лицо Креси, удивилась, увидев на ее глазах слезы.
– Ты сама мне об этом сказала, И за все эти годы никогда не брала своих слов обратно. И ты права. Ты доверила его мне, а я не уберегла. И после этого… ты отдалилась.
– Креси, ты для меня самый близкий человек.
– Да, преданнее меня у тебя никого нет. И все же ты отдалилась от меня, вместо того чтобы еще больше сблизиться, и время… оно сделало это в каком-то смысле даже удобной формой сосуществования. За истекшие десять лет мы не стали ближе, просто изучили друг друга до последней черточки. То же самое и с Эркюлем. И с ним ты держишь дистанцию…
– Я уже объясняла: после гибели Николаса мне даже думать невыносимо о подобной близости с другим мужчиной.
– Но со мной все иначе. Ты продолжаешь считать меня виноватой. Ты допускаешь, что я могла по доброй воле отдать им твоего сына.
– Глупости.
– Господи, если бы ты только слышала, как ты произнесла это слово, – так неубедительно.
– Перестань, Креси. Прошу тебя, перестань. Ты сама не знаешь, что говоришь. Как пропал Нико, уже не столь важно. Важно другое – найти его. И чем ближе мы к цели, тем сильнее меня терзает страх. И тем меньше мне хочется найти его.
– Правда? Но почему?
– Мое сердце неустанно рвется к нему, гонит на поиски. Но я не всегда слушаюсь своего сердца. Меня посещают видения… Malakim рассказывают мне о Нико всякие гадости. А вдруг случится так, что мне придется выбирать между сыном и спасением мира? И такой выбор – меня уже предупредили – может встать передо мной.
117 
